— Я знаю, Конни.
Он быстро нагнулся к ней и жадно, но в то же время нежно поцеловал в губы.
— Сьюзан, ты даже не представляешь, что значишь для меня. Вся моя жизнь — это ты. Без тебя и жить не стоит.
Она поцеловала его руку и улыбнулась.
— Надеюсь, мистер, вы знаете, что тоже небезразличны мне?
Он закурил сигарету и некоторое время нервно ходил по комнате, не зная, с чего начать.
— В общем, так... Вчера я записался добровольцем в морскую пехоту. — Долго мямлить было не в его характере.
— Что?!
— Подожди. — Он обнял ее. — Мне сказали, что нас повезут в Калифорнию, понимаешь? Я буду откладывать деньги, каждый цент, потом сниму тебе квартиру, и ты приедешь. Мы начнем жить сами, подальше от твоего отца и этого вонючего города. Вдвоем, понимаешь? — Он говорил торопливо, словно опасаясь, что она перебьет, но, увидев ее лицо, запнулся. — В чем дело, Сьюзан? Ты что, не рада?
— Н-не знаю, милый. Все это так неожиданно.
— Ты что, не хочешь уехать в Калифорнию?
— Дай мне подумать, Конни, как же так вот сразу... Некоторое время она задумчиво разглядывала его.
— Морская пехота, да?
— Это единственный выход. — Голос у него был почти умоляющим, — Там наверняка найдется работа, и я смогу быстро вызвать тебя.
— А твои мать и сестра?
Конни вздохнул.
— Мать подписала мои бумаги, а Ванде остался только год в школе. К тому же дядя Эд присмотрит за ними. И хватит об этом. Мы сейчас говорим о нас!
— Мне страшно, Конни.
— Ну что ты, маленькая, чего же тут бояться?
— Не знаю, но все равно страшно. Отец опасается трогать меня, пока ты здесь, а когда я останусь одна... Конни, столько всякого может случиться! А что, если ты не вызовешь меня в Калифорнию?
— Ты будешь там, клянусь тебе. Это ведь наш единственный шанс. — Он снова обнял ее и, уложив к себе на колени, укачивал, как ребенка. — Если мы останемся и будем встречаться в грязных отелях, ты скоро возненавидишь меня. А ведь я живу только для тебя, солнышко.
Его губы касались ее лица.
— Малыш, ты так и не согрелась.
— Я боюсь, Конни, что-то случится...
— Ш-ш-ш... Все будет хорошо, моя девочка.
— Правда? — Она пригрелась в его объятиях и постепенно успокоилась.
— Сегодня наш последний день перед Калифорнией, — прошептал он, медленно расстегивая пуговицы на ее блузке.
— Да, Конни... да, милый...
* * *
Константин Звонски вышел из ресторана вокзала Чикаго, где призывников накормили ужином, и остановился на платформе выкурить сигарету.
— Эй, приятель, мы с тобой нигде не встречались? — раздался голос позади.
