Какое-то мгновение он даже жалел о том, что так и не удостоился приглашения от престарелой пары, подумав, что пинта-другая пива в дружеской компании сейчас ему совсем бы не помешала. Но их уже не было, и Грегори ощутил другую, совсем не столь уж приятную дрожь от мысли о том, что они исчезли практически мгновенно и без следа. Человек с граблями тоже исчез, и все вокруг пребывало в абсолютной тишине и неподвижности, может быть, за исключением только каминного дыма, что поднимался из труб, разгоняемый резкими порывами ветра. Возможно, Грегори всего лишь показалось, но в нескольких окнах как будто задвигались занавески, и это его немного успокоило. По крайней мере хоть кто-то его заметил.
Грегори направился в сторону местного паба, двухэтажного выбеленного здания, располагавшегося вверх по дороге под небольшим, но довольно живописным уклоном к ней. Над дверями беззвучно раскачивалась вывеска. «Семь сестер» значилось на ней рядом с изображением семи ярких звезд на фоне неровного клочка темно-синего неба. Грегори сразу же узнал их и впервые за несколько месяцев вспомнил о злосчастной конференции по Куку. Это были Плеяды.
Прибытие Кука на Гавайи совпало с празднеством Макахики, каковое предварялось появлением Плеяд на горизонте перед заходом солнца. И как раз где-то в ноябре… Значит, прошел почти год с той печально знаменитой конференции. Грегори содрогнулся. Он представил, что из-за колышущихся занавесок на него глядят сотрудники его кафедры. Мне бы сейчас не помешала кружка пива, подумал он. И небольшой обед неплохо бы согрел.
Внутри паба Грегори почти с радостью обнаружил своих спутников по автобусной поездке – пожилую пару из колоний. Они стояли у барной стойки и что-то живо обсуждали с барменом, широкоплечим мужчиной лет тридцати, заросшим светло-русой бородой и отличавшимся странно помятым лицом. Росс и бармен наклонились друг к другу, поставив локти на стойку, а Маргарет, также облокотившись на прилавок, переводила взгляд с одного на другого. Пластиковые мешки стояли на полу у ее ног. Из одного мешка выглядывала совершенно новенькая кисть, и ее еще не тронутый ворс выглядел почти идеальной запятой.
Как только Грегори вошел внутрь паба, беседа тут же прекратилась, и все трое повернулись к нему. Мгновение он колебался, не отпуская дверную ручку, затем улыбнулся и вошел, подчеркнуто пыхтя, потирая руки и дуя на них, словно желая показать присутствующим, какой нестерпимый холод на улице. Оба мужчины за барной стойкой поднялись, обменявшись прощальным взглядом, Маргарет наклонилась поднять с пола свои мешки и передала мужу мешок с кистью и другим инструментарием живописца. Они направились к двери, и Грегори с демонстративной предупредительностью раскрыл ее для них, обменявшись со стариком легким поклоном, когда тот проходил мимо.
