Земля быстро покрывалась трупами. Здесь и там лежали половцы, лежали русы. Но по-прежнему неутомимо, с неослабевающей силой разили один другого всадники. Клинок о клинок звенела над головами сталь, стучала в щиты и шлемы, высекала искры. Падали люди, падали кони.
– Эй, постерегите игреца!..
Эйрик пробился ближе к Бересту. Вертелся в седле, отгоняя наседающих команов. То вправо ударит, то слева ловко саблю отобьет, турьи рога изрубит на голове кочевника. Очень полагался Эйрик на свой щит – о него уж не одна сломилась половецкая сабля, и гудел он так, как будто трудились над ним сейчас в кузне, как будто не команы стучали клинками, а молотами били кузнецы. И все мало было Эйрику – он первый на половца бросал коня.
Хан Окот сторонился сабельного боя. Наверное, свой клинок не очень уважал и не доверял руке. А уважал свой разум. Окот-хан созвал лучших лучников с поля.
Он поставил их по обе стороны от себя и указал цель:
– Ярусаб! Собьете на землю Ярусаба – значит, собьете всю русскую дружину! Тогда богатый караван ваш!
И беспрерывно слали команы-лучники свои послушные стрелы. То с одной ханской руки, то с другой они летели стаями. И меткие, злые, били в Ярослава. Но не причиняли ему вреда. На ком-нибудь другом уже в пяти местах пробили бы кольчугу и щит раскроили бы лучники обилием вонзившихся стрел. АЯрослав и в этом был будто каменный. Стрелы с приглушенным звоном отскакивали от него и ломались надвое. Наконечники же от этих стрел уже нельзя было использовать во второй раз – так изломаны они были. Мрачнели неудачливые половецкие лучники, качали головами. В свое оправдание перед ханом произносили только одно: «Ярусаб!..» И разводили руками. Злился на них, кричал хан Окот, из красивого колчана выхватывал свой тугой лук и тщательно целился в Ярослава. А когда целился, Окот так сжимал зубы, что из-под его десен каплями проступала кровь, раздувшиеся же на щеках желваки делали его похожим на хомяка. Однако и ханская злая стрела отскочила от груди тиуна, но разломилась она на четыре части. Опять покачали головами лучники и сказали: «Ярусаб – заговоренный». А хана своего похвалили: только истинный воин сумеет так пустить стрелу, что она расколется на четыре части!
Скоро одолели Ярослав и Богуслав, поднажали чуть-чуть на стену команов, вознесли над их головами золоченую хоругвь, толкнули язычников и потеснили-погнали перед собой, всю битву разом сдвинули с места. Опрокинули Окот-орду, как чашу с орехами, и рассыпали по степи. По одному, догоняя, раскалывали. Хана Окота выискивали среди убегающих. Но не находили его – не было сейчас смеющихся среди половцев. И долго гнали побежденных от реки…
