Время от времени плакали четыре малые девчонки. От холода или от страха. Варяги отняли их у ливов или земгалов для продажи. Берест не понимал их языка. Но ему было жаль этих детей, и поэтому он в темноте пришел к ним, сел среди них и прижал их к своему телу. Так и сидел. И дети затихли. Потом, уже в дреме, игрец увидел, как кто-то выбрался из своего мешка и приблизился к нему. Игрец не шевелился, а через полуприкрытые веки всматривался в подошедшего. Человек молча побросал в свой мешок сонных детей, сам же сел возле Береста. Это был Эйрик.
При свете звезд они посмотрели один на другого дружески.
Ингольф Волк всю ночь негромко пел. До слуха Береста долетали многие слова из его песни. И по ним он догадывался, о чем песни. Они были о любви, о свадьбах, о красоте невест. Игрец слушал и удивлялся – от смоленских варягов он привык слышать торжественные песни о сражениях и богах. Редко и неохотно, по принуждению своего попа, они исполняли псалмы.
Вот Ингольф Волк запел с явной горечью. И еще ему было трудно справиться со злостью. Игрец внимательно вслушивался. Эйрик, что лежал рядом на земле, тоже как будто затаил дыхание, не спал.
Ингольф сочувствовал кому-то, кто поддался уговорам девушки и не нарушил ее девственности. «Вот как любил!» А девушка эта стала осенью женой другого человека. «Зачем так насмехаться?» – спрашивал Ингольф. И сам же предупреждал: «Ты, девушка, не подумала о своей подруге! Ингольфа-берсерка она уже не отговорит».
Еще не растаял предрассветный туман, сонно лежал на водной глади, еще не проснулись утренние ветры и солнце не поднялось над высокой стеной леса, а судно уже продолжало свой путь. Изогнутый штевень на носу скейда был подобен груди лебедя, а ряды длинных весел по бортам поднимались и опускались в воду так слаженно, что напоминали крылья взлетающей с реки птицы. И ей оставалось немного – только вытянуть вперед шею и оттолкнуться лапами от воды…
Когда рассеялся туман, увидели на пологом берегу двоих всадников. За поворотом реки, за острым лесистым мысом, всадников насчитали уже с десяток. Присмотрелись к ним издалека, разглядели у нескольких мечи и решили: «Это не половцы и не торки». Всадники тоже двигались на юг и часто оборачивались лицом к скейду. Они как будто сопровождали его.
Впереди, на косой песчаной отмели, купцы заметили еще двенадцать всадников. Те стояли недвижной цепью и ждали, когда приблизится корабль.
Видя, что встречи с всадниками не избежать, Рагнар передал руль Гёде, а сам перешел поближе к гребцам и сделал им знак. Тогда мокрые весла поднялись высоко над бортами и замерли. Рагнар поднял крышку большого сундука, что был установлен возле мачты, и принялся доставать из него оружие. Мускулистые руки гребцов со всех сторон потянулись к Рагнару.
