– Вот теперь мы подошли к существу дела. Значение имеет лишь уверенность в наличии меча. Не сам меч. Вот, смотрите. – Мори проковылял через помещение и с самого дальнего от двери стола взял богато украшенные ножны белой кожи, из которых торчала стальная кованая рукоятка. – Что я держу в руках, сэр Эйбел?
Я понимал, что здесь кроется какой-то подвох, но не понимал, в чем именно он заключается.
– Похоже на меч, – сказал я. – Не очень длинный и, судя по легкости, с какой вы подняли ножны, не очень тяжелый. Вероятно, клинок узкий. – Я выжидательно помолчал и, не дождавшись ответа, спросил: – Вы меня дурачите?
Мори хихикнул.
– Что касается веса, то я не так слаб, как может показаться мужчине вашего возраста; на протяжении многих лет я махал молотом с утра до ночи, ковал клинки.
Поук подошел к старику, чтобы рассмотреть оружие поближе.
– Так вы говорите, это и не меч вовсе?
– Верно. – Мори приблизился ко мне, по-прежнему не обнажая оружия. – Это палица, палица лотурингов, которые живут в стране заходящего солнца. Едва ли по эту сторону моря найдется вторая такая. Не желаете взглянуть, сэр Эйбел?
Я вытащил палицу из ножен. Она представляла собой тяжелый стальной брусок, чуть больше в ширину, чем в толщину.
– Когда она попала мне в руки, я посчитал это самым странным оружием из всех, какое мне доводилось видеть, – сказал Мори. – Но я раздобыл огромный старинный шлем, немного помятый и без застежки, но все еще прочный. Насадив шлем на шест, я испытал на нем палицу, которую вы держите в руках, и убедился в действенности этого оружия. Два золотых септра, коли желаете приобрести.
Увидев выражение моего лица, он сбавил цену:
– Или септр и десять скильдов, если пообещаете вернуться и рассказать, как она вам послужила.
– Мы берем! – объявил Поук.
– Это сэр Эйбел Благородное Сердце, – объяснил Поук старшему помощнику капитана. – Нам с ним нужно в Форсетти.
Помощник капитана легко прикоснулся двумя пальцами ко лбу, приветствуя меня.
– Желаете разделить каюту, сэр?
Я выразил желание сначала ее осмотреть. Холодный порывистый ветер, возвещающий о наступлении осени, уже заставил меня поднять капюшон моего нового плаща, а теперь внезапно хлынувший дождь промочил его насквозь; «Западный купец» ходил ходуном на якорной цепи, кренясь из стороны в сторону и сильно вздрагивая, чтобы дать всем нам понять, как он себя чувствует.
– Следуйте за мной, сэр.
Помощник капитана повернулся и начал спускаться по крутой узкой лесенке. Я велел Поуку идти первым, поскольку знал, что, едва я уйду со свежего воздуха, мне станет дурно. Пару минут я оглядывался по сторонам, осматривая корабль – ярко раскрашенные деревянные надстройки, обнесенные по верху зубчатыми оградами, на носу и корме; рубку; раскачивающиеся мачты с длинными косыми поперечинами, на которых расправлялись паруса, сейчас подвязанные под ними, и все прочее. Лицо у меня горело, и холодный ветер приносил легкое облегчение. Я знал, что меня может вырвать в любую минуту, и твердо решил, что заставлю Поука подтереть все за собой, коли такое случится.
