Эффлио ожидал увидеть слугу в ливрее и парике, который вышел бы встретить прибывшего. Ничуть не бывало. Посидев немного, Эффлио сам открыл дверцу экипажа и спустился вниз: кучер возился с лошадью, уже позабыв о нем. Вокруг сновали какие-то люди – они пересекали дворик, входили и выходили из дверей, спускались и поднимались по ступеням парадной лестницы, – но у всех них, похожие, были дела поважнее, чем встреча скромного моряка. Женщины таскали взад-вперед тюки со свежевыстиранным бельем и подносы с горячими пирогами.
Кто же так встречает гостей?
И тогда за спиной Эффлио знакомый дискант произнес:
– Привет.
Обернувшись, капитан увидел юного принца Гэта, прижимавшего к себе котенка и окруженного стаей любопытных собак. Рубашка уже была одета как надо.
– О ваше высочество, – вымолвил капитан. – Не будете ли вы столь добры сообщить ее величеству о моем прибытии?
– А почему бы вам самому не пойти и не сказать ей об этом?
– Потому что я не знаю, где мне ее искать!
– Ах да. Она в приемной. Сюда.
В монаршее присутствие посетителя ввел его королевское высочество принц Гэт, несший на голове королевского котенка и сопровожаемый шестью королевскими псами.
Вскоре Эффлио обнаружил, что королева Краснегара – самая выдающаяся женщина на свете. Он слыхал уже, что среди ее предков были и импы, и етуны, и про себя решил, что сам бы ни за что не догадался – ибо внешность королевы Иносолан была поистине удивительной. В чертах ее лица отсутствовала угловатость, присущая етункам, но вместе с тем они не были и по-имповски пухлыми; а ведь лица женщин из рода импов возрастом за тридцать напоминали запеченные яблоки. Удивительный темно-медовый цвет волос сочетался с глазами еще более яркого зеленого оттенка, чем глаза ее дочери, – но красота королевы по большей части скрывается не в ее внешности. Царственная осанка Иносолан не таила в себе ни высокомерия, ни надменности; голос ее был мелодичен и мягок, но у слушавшего не оставалось ни малейшего сомнения в том, что именно эта женщина правит королевством. Она приказала Эффлио явиться, и тот не посмел ослушаться, но, увидев ее, сразу почувствовал, что все его страхи напрасны и тут ему действительно рады. Королева расположила его к себе гостеприимной улыбкой, показавшейся капитану совершенно искренней, и к тому же глаза ее светились радостью близкого материнства.
Иносолан извинилась за неофициальность приема, объяснив, что во время беременности старается избе ч гать условностей этикета. Она усадила гостя в большое удобное кресло, придвинутое к очагу, предложила горячего эля, объяснив с улыбкой, что эль следует подогревать, погружая в него докрасна раскаленную кочергу, и показала, как это делается.
