Ей казалось, что она нашла выход — нужно дать Леару возможность отступить с честью. Не откажется же он исполнить волю наместницы! Она никогда раньше не приказывала Хранителю, опасаясь уничтожить их дружбу, но больше не могла спокойно наблюдать, как Леар Аэллин становится посмешищем для всего двора, как магистр Илана провожает Хранителя снисходительным взглядом, а магистр Ир изображает на своем вытянутом лице бесконечное терпение, едва завидев молодого герцога Суэрсена.
— Господин Хранитель! Мне безразлично, что там и когда написал ваш Карт. Я хочу, чтобы вы вспомнили о традициях империи, которые призваны охранять, и на следующих заседаниях совета поддерживали мою точку зрения.
— С удовольствием, ваше величество. Я всегда готов поддержать вашу точку зрения. — Саломэ чуть не застонала, распознав в голосе Леара знакомую опасную вкрадчивость — сейчас он одной фразой поставит ее на место. Она уже не раз наблюдала, как ироничный Хранитель расправлялся с неосторожными придворными, рискнувшими вступить с ним в спор. — Как только вы выскажете на заседании совета свое мнение, — он выделил "свое", — я немедленно с вами соглашусь. А сейчас, если вы позволите, у меня много дел. — И, не дожидаясь разрешения, Хранитель вышел в другой зал, оставив наместницу наедине с книжными полками.
Риэста Старнис, не скрывая недовольства, наблюдала за своей младшей дочерью: негодная девчонка, желая покрасоваться в шелковом платье, вышла на открытую галерею без накидки и теперь ежилась от холода, стараясь делать это как можно незаметнее — с матери станется отправить невесту переодеваться. Риэста вздохнула: ничего не поделаешь, девочка проводит дома последние дни, сегодня — объявление помолвки, а послезавтра она отправится в Квэ-Эро, чтобы по старинному обычаю морских провинций провести перед свадьбой год в доме жениха. Тэйрин должна научиться заботиться о себе без материнской указки. Дав дочери достаточно промерзнуть на ветру, она подозвала ее к себе:
— Тэйрин, тебе пора идти переодеваться. Это платье не годится для церемонии.
— Я не хочу надевать бархатное. Оно слишком тяжелое, — капризно возразила девочка. — И потом — это мое самое красивое платье! Я надену его уже в Квэ-Эро, когда увижу жениха.
Риэста рассмеялась:
— Ты все делаешь наоборот, дочь моя: в холод мерзнешь в тонком шелке, а в летнюю жару будешь плавиться в бархате. Иди переодеваться. Ты должна быть в родовых цветах.
Девушка упрямо прикусила губу, и Риэста, не желая тратить время на дальнейшие препирательства, поинтересовалась:
