– Да, о таком лучше не распространяться.
Пёс взглянул на него с подозрением:
– Это ещё почему?
Джим на пару секунд задумался, но ничего конструктивного не придумал.
– Не знаю. Я всегда думал, что электрический стул должен быть таким солидным, монументальным, из красного дерева… да, из красного дерева, с медной фурнитурой… вроде как гроб или судейская скамья.
Пёс раздражённо щёлкнул пастью.
– А вот и нет. Во всяком случае, в Парчменской тюрьме. Уж поверь мне на слово. Он ярко-жёлтый. Такая дешёвая жёлтая эмаль, в несколько слоёв. И ещё и блестит.
– Кошмар какой.
– Точно. – Пёс резко сменил тему: – Ты Дока ждёшь, что ли?
Джим покачал головой:
– Нет, просто жду. Хотя, наверное, даже не жду. Просто сижу.
– Док в притоне. Ну, для курильщиков опиума. Обычно он не выходит, пока веселье не раздухарится по полной.
Джим встрепенулся:
– В притоне? Для курильщиков опиума?
Пёс обнажил клыки. Джим решил, что это эквивалент дружелюбной улыбки, а не злобный оскал. Пёс указал носом на дальний конец улицы:
– Ага. Вон там. Сразу за прачечной. Рядом с домом, где был бордель.
Джим подался вперёд, оторвав спину от перил. Всю жизнь он мечтал побывать в настоящем, старинном опиумном притоне. У него была такая возможность в Париже, и он туда собирался, но смерть нарушила планы.
– Нет, правда? Опиумный притон? Настоящий китайский опиумный притон, где всё как положено: койки, веера и парни с косичками курят трубки?
Пёс кивнул:
– Полный набор плюс печеньица с предсказаниями судьбы и Джон Колтрейн и Майлс Дэвис на стерео. А держит его один парень по имени Сунь Ят-Сен[13]).
– Что, правда?
Пёс пристально поглядел на Джима:
– Может, сначала предложишь мне выпить, а потом будешь дальше расспрашивать?
Джим растерянно поглядел на бутылку в своей руке:
– Прости, пожалуйста. Я не знал, что собаки пьют.
– Лично я – пью.
Джим нахмурился:
– Никогда раньше не угощал виски собаку. Как это делается вообще?
– Это просто. Берёшь бутылку, суёшь мне в рот и льёшь. Только лей потихонечку, а то я захлебнусь.
Поить пса виски «из горла» оказалось не так уж и просто. Тут надо было приноровиться. А то получалась напрасная трата продукта – больше прольёшь, чем вольёшь. Наверное, половина виски вылилась из собачьей пасти, и ладно бы только на землю, а то ещё – Джиму на штаны. Впрочем, само по себе его это не напрягало. На эти штаны столько выпивки вылито – не счесть. Его напрягало другое: не хотелось, чтобы подумали, будто он так напился, что уже и бутылку ко рту поднести не может, всё на себя выливает. Хотя это даже не он выливал, а пёс. Когда же Джим наконец вынул бутылку у пса из пасти и кое-как стёр со штанов виски и собачью слюну, то обнаружил, что виски в бутылке существенно поубавилось. Пёс встряхнулся, и слюна вновь полетела Джиму на штаны. Потом он слегка пошатнулся и довольно зарычал:
