Джим застонал:
– Кажется, блядь, я сейчас блевану.
Хотя, если честно, ему слегка полегчало. Как только он перестал притворяться, что ничего не помнит, боль сразу пошла на убыль, и ему стало лучше, хотя «лучше» всё-таки в смысле «не так хреново», а не в смысле «почти хорошо». Он пока что не чувствовал в себе сил разлепить глаза и взглянуть на свет, но тут в его мысли ворвался голос:
– Ну, все, вернулся. А то мы боялись, что Моисей тебя так зашвырнул – не выберешься.
Джим ничего подобного не ожидал. Однако голос был молодым, женским – такой приятный и дружелюбный, с лёгким испанским акцентом. Джим сделал глубокий вдох и осторожно открыл глаза. Он думал, что свет его ослепит, но уже через пару секунд глаза привыкли, и он разглядел лицо молодой женщины, которая смотрела на него и едва сдерживала смех. Похоже, ей стало ещё веселее, когда Джим попытался сесть.
– Ну и что смешного? – спросил он угрюмо.
Ему самому было как-то невесело.
– В общем-то этого следовало ожидать, если идёшь пьянствовать с Доком Холлидеем.
– Не ходил я с ним пьянствовать.
Женщина явно ему не поверила.
– А я слышала, вы на какой-то там оргии развлекались.
Джим отвёл взгляд:
– И вовсе мы не развлекались. Да, там была оргия, и мы тоже там были, но не потому, что нам очень хотелось.
– Все вы так говорите.
Джим попытался возразить, но как-то вяло:
– Честное слово.
– Ещё скажи, что тебя бес попутал.
– Нет, не бес. Моисей.
– Это уже что-то новенькое.
Она была настоящей красавицей, эта женщина. Из тех решительных и непреклонных красавиц, к которым и подойти-то боязно. Стройная, с оливковой кожей и прямыми чёрными волосами почти до пояса. На ней было белое платье из хлопка в крестьянском стиле, с низким вырезом и отделанное кружевами – платье, к которому ну никак не лепился патронташ, перекинутый через плечо, как носят бандиты в вестернах. Её синие с белым ковбойские сапоги смотрелись весьма сексуально, и Джим решил приглядеться к красотке поближе. Выходит, его эротический радар из смертной жизни здесь, в жизни посмертной, работал все так же исправно.
– А тебя как зовут?
– Донна Анна Мария Изабелла Кончите Тереза Гарсия, но ты называй меня Лола.
– Лола?
– Так меня Док называет. У него очень плохая память на имена. Я думаю, это побочный эффект от опиума.
Джим приподнялся на локте.
– А я Джим.
– Я знаю, кто ты, Джим Моррисон.
– Правда?
– Когда-то ты был знаменитым.
– Тем, что играл на электрической скрипке. Донна Анна Мария?
– Лола, – невозмутимо поправила она.
