Оставался вопрос об услугах. Например, немцы могли снабдить экипажем все коммерческие суда и возить все товары на германский счет впредь до дальнейшего распоряжения, захватив таким образом в свои руки весь мировой транспорт; немцы могли быть направлены в количестве десятков тысяч человек во Францию и Бельгию, заново выстроить разрушенные дома и возделать опустошенные поля. Но так как их только что с большим трудом изгнали из этих самых районов, где они оставили по себе тяжелое воспоминание, то жители этих областей, наконец возвратившиеся в свои разрушенные дома, далеко не были расположены опять видеть лица или слышать язык немцев. Во всех этих направлениях меры могли быть предприняты, но для каждого, кто сколько-нибудь знаком с экономикой, было очевидно, что скоро будет достигнут предел, который нельзя будет перейти, предел, которого нельзя было устранить Невежеством и страстью.
Много месяцев спустя, счет убытков был определен в сумме около шести-семи миллиардов фунтов стерлингов. Во время выборов цифра эта была неизвестна. Если бы ее знали, над ней бы только посмеялись. Несомненно, путем понижения заработной платы, удлинения рабочего времени и сокращения прибыли на капитал Германия могла заплатить весьма большие суммы; но благодаря этому она сама стала бы на каждом мировом рынке непобедимым конкурентом, хотя и не получающим прибыли. Но даже при такой постановке дела полученные суммы оказались бы небольшой долей фактически причиненных убытков. В старину армия победителей уносила с собой всю движимую собственность опустошенной ею территории, и победители древности уводили в рабство всех мужчин и женщин, которые могли оказаться им полезными. Иногда на побежденных налагалась дань, уплачивавшаяся в течение многих лет или постоянно. Но то, что ожидали теперь, на много превосходило все эти сравнительно простые приемы. Чтобы Германия могла уплатить хотя бы самую скромную контрибуцию, необходимо было восстановить и поддерживать в превосходном состоянии ее промышленность, поставленную на научных основаниях, и развить в ней самую напряженную коммерческую деятельность. И, однако, те самые люди, которые требовали наложения на Германию огромной контрибуции, предлагали всевозможные способы для ущемления германской торговли и промышленности.
Эти аргументы казались несовременными. Оратор, излагавший их, рисковал тем, что его назовут сторонником немцев или в лучшем случае человеком малодушным. Не только средние избиратели, но и специалисты по финансовым и экономическим вопросам, деловые люди и политики оставались сознательно или бессознательно слепыми к упрямым фактам действительности.
