Его взгляд упал на Игрейнию – голубой огонь его глаз заледенел от ярости. Или страсти, подумала она. Она видела, как однажды он разделался с отрядом врагов, который вдвое превышал по численности его отряд и был гораздо лучше вооружен. Видела, как он сражался с болезнью и проявил при этом невероятное упорство.
Впрочем, на все Божья воля, вздохнула она.
Но в таком случае у Господа прекрасное чувство юмора.
– Итак, вы поели, – произнес шотландец. – Можно ехать.
Игрейния осталась сидеть.
– Признаюсь, сэр, я озадачена, – начала она. – Я считала, что мы все останемся здесь, поскольку Тейеру необходимо отдохнуть на настоящей постели.
– Тейер отдохнет.
– Я лечила его раны и хотела бы быть с ним рядом.
– Мои люди ухаживали за воинами, у которых раны были намного серьезнее, и их жизнь висела на волоске.
– Но…
– Позвольте вам напомнить – это вы предложили, чтобы Тейер остался, а я уезжал. Но я больше не могу рисковать вашей драгоценной персоной, и поэтому вы едете со мной.
Игрейния только моргнула – это и в самом деле было ее предложение.
– Я намерен как можно скорее добраться до Лэнгли. И, зная, что вы прекрасная наездница, уверен, что мы поедем очень быстро.
– Но…
Эрик подошел к столу и нетерпеливо посмотрел на свою пленницу.
– Я вижу, «но» – ваше любимое слово, мадам. Однако нам пора.
Игрейния ощутила глупое, но очень сильное желание вцепиться в руку Ровенны. А Эрик уже говорил с этой красивой, но изуродованной шрамом девушкой.
– Большое спасибо.
Ровенна вспыхнула и поклонилась.
– К вашим услугам, милорд.
Игрейния прищурилась, но ни шотландец, ни девушка не заметили ее взгляда, а она с удивлением поняла, что задает себе вопрос: не утешился ли с Ровенной потерявший жену шотландец? Между тем Эрик что-то вложил служанке в ладонь. Конечно, деньги.
Плата.
Игрейния потупилась и уставилась в пустой горшочек. И чуть не подскочила, когда он сжал ее плечи и прошептал прямо в ухо:
– Готовы?
У Игрейнии перехватило дыхание, хотя причин бояться шотландца-сегодня было нисколько не больше, чем, например, вчера. Эрик ясно выразился, что считает ее военным трофеем и что она ему нужна живая, а не мертвая.
Она резко встала, надеясь, что угодит головой в ненавистный подбородок, но шотландец вовремя отпрянул назад.
– Ровенна, будь счастлива и да благословит Господь тебя и Грегори.
– Будьте благословенны и вы, миледи, – улыбнулась служанка.
Игрейния повернулась и, выйдя из дома, тут же увидела огромного коня Эрика, но ее приземистой кобылки нигде не было. Зато рядом стояла лошадь благородных кровей – серая в яблоках, напоминавшая статью арабского скакуна.
