Гигант направился к коню, и только тут она поняла, что ей грозит опасность: вот сейчас он прыгнет в седло и погонится за ней.
Игрейния пришпорила лошадь, отчаянно жалея, что плохо знала местность и что ее кобыла не настолько свежая, чтобы нестись во весь опор. И мчаться долго-долго.
Она молилась.
Было время, и не так давно, когда она мечтала умереть. Смерть и отчаяние целиком завладели ею, и она хотела взять за руку Афтона и вместе с ним войти в чертог небытия. В какой-то миг она поняла, что навек его потеряла, что это его последний вздох, и никогда больше она не услышит его смеха.
Но теперь…
Нет, она не хотела распроститься с жизнью от рук злобных, жаждущих мести дикарей. Игрейния вспомнила, как Эдуард Первый расправился с Уоллесом, последовавшую за этим резню и ярость, овладевшую англичанами после коронации Брюса.
Игрейния скакала, прижавшись к шее лошади, со скоростью, какой не знала раньше, умоляя ее мчаться еще быстрее. Конь повстанца устал, он был уже в мыле, когда бандиты нагоняли ее людей. Ей надо было только оторваться.
Она галопом поднялась на холм и понеслась на север по густому вереску. Дальше за холмом расстилался лес, который она прекрасно знала, с путаными тропинками и развесистыми дубами – отличное место, чтобы спрятаться. Игрейния уже видела перед собой деревья: огромные ветви раскачивались высоко над землей, а под кроной листьев тень скрывала тропинки. Она ощущала терпкий запах травы, слышала шелест листьев, топот лошадиных копыт, собственное прерывистое дыхание, перестук сердца в унисон с бешеным галопом. Еще немного… еще одна секунда…
Из-за топота копыт своей кобылы она не услышала, как к ней вплотную приблизился бунтарь, и поняла, что он рядом, только когда железная рука выдернула ее из седла. Она печально проводила свою лошадь взглядом, и та благополучно скрылась под сенью деревьев. Игрейния беспомощно оглянулась: она барахталась на огромном боевом скакуне сумасшедшего повстанца.
Она попробовала сопротивляться – начала кусаться и извиваться – и настолько в этом преуспела, что ее похититель выругался и разжал руки. Его конь был высок, и падать до земли оказалось далеко. Но, перепуганная до смерти, Игрейния не заметила боли от ушибов и быстрее лани припустила к спасительному лесу.
И опять оказалась сбитой с ног: сначала ее подняли в воздух, а затем швырнули вниз, и она ощутила запах варвара – от него пахло землей и кровью павших в сражении. Она закричала, отбиваясь, но он заломил ей руки за спину, уселся на нее верхом и уставился в лицо с холодной яростью, не оставлявшей никаких надежд на снисхождение.
