Фаллон была настроена презирать все нормандское, однако с удивлением обнаружила, что ее заинтересовало многое. Стояло лето, и земля, если по ней не прошлась война, дарила красоту и радость. На холмах и в долинах виднелись замки — огромные сооружения из камня, которые могли выдержать осаду и штурм. Один молодой рыцарь объяснил ей, что они живут по церковным установлениям о перемирии, согласно которым запрещается воевать в определенные дни недели.
— Если бы у нас этого не было, — добавил рыцарь, — нам бы нечего было есть, потому что, когда боевые кони топчут поля и повсюду звенят мечи, не остается ни времени, ни места для жизни.
В Руане Фаллон была поражена оригинальной архитектурой, разнообразием церквей и монастырей, жилых домов и лавок. Город по размерам мало уступал Лондону, но сильно отличался внешне, потому что англичане строили преимущественно из дерева, в то время как норманны отдавали предпочтение кирпичу и камню. Замок Вильгельма впечатлял своей красотой и своеобразием. Фаллон сделала вывод, что строили эти варвары хорошо.
Через некоторое время она перестала употреблять слово «варвары».
Когда Фаллон с отцом и Вильгельмом стояла во дворе замка, слегка поеживаясь от ночной прохлады, до нее донесся негромкий женский голос.
— Должно быть, это Фаллон, дочь Гарольда. — Герцогиня Матильда, жена Вильгельма, симпатичная женщина с лучистыми глазами, подошла к ней и взяла ее за руки, улыбаясь теплой, доброжелательной улыбкой. Трудно было не ответить ей тем же. — Вильгельм, мои опасения оправдались: Ги был не слишком внимателен к нашим английским гостям.
— Да, моя дорогая, боюсь, что так.
— Сэр Гарольд, слуга проводит вас в вашу спальню. Вы наверняка очень устали. Мы счастливы, что шторм не погубил вас… Фаллон я провожу сама и распоряжусь, чтобы ей приготовили ванну, чистую одежду и свежее постельное белье.
— Благодарим вас, леди Матильда, — сказал Гарольд, — за радушие и гостеприимство.
— Это для нас радость! Я слыхала от Аларика, с каким гостеприимством вы принимали его, когда он приезжал к вам посланцем мужа.
Фаллон знала, что Аларик смотрит на нее, и почувствовала, что краснеет. Ей было неизвестно, рассказывал ли он о несколько своеобразном проявлении гостеприимства с ее стороны. В конце концов она решила, что нет, ибо герцогиня дружелюбно положила руку ей на талию и повела в большой зал замка.
— Фаллон, вы должны называть меня Матильдой. И если испытываете в чем-либо нужду, приходите прямо ко мне.
