— Вильгельм, ублюдочный нормандский герцог, ты об этом пожалеешь!
Аларик поднял бровь.
— Прошу прощения, но я не герцог Вильгельм.
Девочка оторопела.
— Ты не герцог Вильгельм?
― Нет. — На его лице появилось подобие улыбки. — Но я нормандский ублюдок, mademoiselle, так что извинение за вами.
— Извинение? — Она выпрямилась, словно не веря собственным ушам. Аларик смотрел на нее и чувствовал, что его гнев сменяется изумлением. Перед ним стояла маленькая красавица, правда, скандальная и непримиримая. Ему было жаль Гарольда, сына Годвина. Эта девочка наверняка часто приводит его в ярость. На месте Гарольда Аларик выдал бы ее замуж за сильного. и сурового рыцаря сразу же по достижении брачного возраста.
Девочка высокомерно произнесла:
— Когда в аду все черти померзнут, сэр, только тогда вы услышите от меня извинения. И еще обещаю вам, что вы дорого заплатите за то, что так несправедливо обошлись со мной.
Она повернулась и вышла из комнаты, умудрившись громко хлопнуть массивной деревянной дверью. Аларик поморщился: звук больно отозвался в его голове. Он лег на спину и стал растирать пальцами виски. Он мечтал о том, чтобы заспать боль, но не успела черноволосая дочь Гарольда уйти, как раздался стук в дверь.
— Аларик! Пора вставать, друг мой! — В комнату вошел Вильгельм. На нем была нарядная алая накидка. — Король собирается на охоту. Мы тоже поедем. А ты только еще просыпаешься?
Аларик застонал и открыл один глаз. Вильгельм, несмотря на изрядное количество выпитого вчера вина и эля, выглядел свежим и бодрым. Аларик сел в кровати, спустил ноги на пол и сжал голову ладонями.
— Я еще не проснулся. У меня была посетительница сегодня утром. Роста вот такого, — он показал рукой, — а злобная — словно гадюка.
Вильгельм рассмеялся.
— Ну, тогда ты, я так понимаю, познакомился с Фаллон, леди из дома Годвина.
— Именно, — пробормотал Аларик. Он вопросительно поднял бровь. — А ты уже встречал ее?
— О да! Она пообщалась со мной в зале. Она хотела насыпать мусору в ботинки. Впрочем, она не испытывает угрызений совести по этому поводу. В этом нет ничего страшного, заявила она, потому что все мы, норманны, не умеем себя вести и не уважаем закон. Мы грубые варвары. Если бы мы не вели себя как дикари, граф Юстас не затеял бы драку с англичанами в Дувре и ее семья не оказалась бы в опале.
Аларик хмыкнул.
— Если ее семья в опале, то, что здесь делает эта милая малышка?
Вильгельм засмеялся, хлопнул Аларика по спине.
