— Живой, — бухнуло сердце, и Миралисса наконец-то почувствовала, что она по-прежнему жива.
Дон улыбнулся ей, нежно и ласково, но тут же с искаженным лицом быстро зажестикулировал, показывая на Старшего Шамана.
— Дон показывает, что от Шамана исходит нешуточная опасность, — нахмурилась Миралисса. — Но ведь его магическая мощь, каковою бы она не была, не сможет сравниться с могуществом, даруемым Сильмариллами…
Договорить Миралисса не успела. Старший Шаман взмахнул жезлом, и нараспев произнёс фразу на непонятном языке, после чего с удовлетворением посмотрел на Дона и Миралиссу.
— Пора начинать нашу потеху! — довольным голосом произнёс орк, и только тут Миралисса заметила, что от посоха отделился и полетел в сторону Дона клубок, быстро растущий и превращающийся в странную сеть, узлы которой горели багровым пламенем.
Дон оцепенел, увидев сеть, и в сердце тонкой и ядовитой змейкой начал вползать страх. Он уже видел такую сеть. Тогда оркский шаман набросил её на конного рыцаря в тяжёлом боевом доспехе из лучшей гномьей стали. Удрать от неё оказалось невозможно, как рыцарь не понукал коня, и в конце-концов сеть догнала его и убила, несмотря на доспехи. Причём убила таким способом, от одного воспоминания о котором Дону становилось нехорошо…
— Э нет, потеря сознания меня не устраивает, — проговорил Старший Шаман, и Дон почувствовал прилив сил. Он обречённо смотрел на сеть, и, несмотря на все усилия, страх занимал всё больше и больше и места в его сердце. Страх не за себя — Дона не особенно интересовало, каким образом он умрёт. Страх был за Миралиссу — каково ей доведётся, когда она увидит, как любимый человек гибнет у неё на глазах, причём столь неприятным способом — страшно даже вообразить…
Вот почему он ждал, пока друзья придут меня спасать, — мелькнула мысль. — Без них — у него бы ничего не вышло. Он бы мог лишь убить меня, сейчас же он пытается — изменить.
— Ты убил старосту, нашего единственного верного прислужника из людей, — донёсся до него голос Старшего Шамана. — Теперь ты займёшь его место.
Дон чувствовал, как вместе со страхом в сердце вливается отравивший кровь чёрный яд.
Когда яд заполнит всё сердце, я умру, — отчётливо понял Дон. — Умру как личность, и стану послушным прислужником этого орка…
Обречённо сжимая эльфийский клинок, как последнюю надежду, Дон смотрел и не мог оторвать взора от приближающейся багровой сети.
Миралисса в оцепенении смотрела на сеть. В голове билась одна-единственная мысль:
