Ухмыльнувшись, Дреф взглянул на свою правую руку – на тыльной стороне ладони была вытатуирована буква «Д», обозначающая, что данный серф принадлежит Дерривалю.
Краска залила щеки Элистэ. На мгновение от замешательства и ощущения какой-то непонятной униженности она лишилась дара речи. Она чуть не вцепилась в заклейменную руку, и этот глупый порыв только усилил ее смущение. Элистэ почему-то чувствовала себя виноватой, и это было так неприятно, что она нашла утешение в ярости. Как он смеет упрекать ее, как он смеет? Его жалобы и в самом деле граничат с обвинениями. Недопустимо, чтобы серф разговаривал с ней так. Это оскорбительно, с этим нельзя мириться! Вздернув подбородок, она с демонстративной скукой холодно спросила:
– Я полагаю, этой продолжительной и утомительной беседе настанет конец?
– Конец только один: правление короля и его Возвышенных – вовсе не закон природы и не историческая неизбежность. Все вполне можно изменить, а значит, придет день, когда за боль и кровь угнетенного простого народа придется заплатить с лихвой.
– Что ты под этим подразумеваешь?
– Достаточно самому слабому, но решительно настроенному рабу восстать против своих хозяев – и тотчас желание восстановить справедливость и желание отомстить сольются. Вот о чем следовало бы подумать всем вам.
С минуту она смотрела на него пораженная, потом притворно рассмеялась.
– О, как ты серьезен – мне и страшно и смешно. Тебе это совсем не идет. Теперь я понимаю, почему мой отец запретил писания твоего самозваного мудреца – Шорви Нирьена. И правильно поступил, ибо этот подстрекатель черни превратил тебя в отчаянно скучного педанта.
– Это может сделать и образование. А хотите, я скажу, в кого превратило образование вас?
– Хватит! – С нее слетела напускная холодность. – Ты слишком много себе позволяешь, и я не желаю больше тебя слушать! Все это глупо и скучно, и если бы ты разговаривал подобным образом с кем-нибудь другим из моей семьи, тебя приказали бы высечь!
– Вот оно, ваше всемогущее средство. Несомненно, мы увидим, какое благотворное воздействие оно окажет на Зона сын-Сюбо.
– Опять… Меня это не интересует! Пусть хоть истечет кровью и умрет, мне все равно! Ой, нет, я не то хотела сказать, беру свои слова назад!
Элистэ замолчала, чтобы успокоиться. Дреф наблюдал за ней без всякого выражения. Казалось, сегодня ему почему-то нравится ее дразнить – он пребывал в каком-то странном настроении, но она не собирается доставлять ему удовольствие и не позволит вывести из себя. Когда Элистэ снова заговорила, голос ее звучал нарочито небрежно:
