Черебец (смотрит вопросительно на Бутова, тот молчит. Наташе). Может, ты все-таки объяснишь нам – почему? Мы ж не чужие.
Наташа. Он не один.
Черебец. Кто?
Наташа. Алеша. Там многие в воде были. И может, дети. И может, тоже…
Черебец. Но это же ерунда, бабские разговоры. Есть научные данные.
Наташа (игнорируя его). И ждать, пока они поступят в больницу… Тогда поздно будет. Надо сейчас, прямо сейчас провести обследование. Особенно детей.
Черебец. Ну хорошо, может быть. Очень даже может быть. Я не спорю. Мы даже поможем – дадим средства, транспорт. Нужно – пригласим врачей из области. Но ты для этого не нужна. Ты подала идею, спасибо. Остальное – дело наше. А ты можешь спокойно ехать и ни о чем не думать. Я буду держать тебя в курсе, если хочешь.
Наташа. А вы бы – уехали?
Черебец. Я?
Наташа. Если бы вам сейчас, после всего, что случилось, предложили перевод в Москву, вы бы уехали?
Черебец (посмотрев на Бутова). А почему нет? Если б было кого оставить вместо себя, конечно.
Наташа. Ну вот, а мне некого вместо себя оставить.
Черебец. Что же, врачей больше в городе нет?
Наташа. Бутовых больше нет.
Черебец. Другие есть. Свет клином не сошелся.
Наташа. Как раз – сошелся. В этом-то и дело, что сошелся.
Черебец (устало). Не знаю. Скажите ей сами, Марлей Васильевич, моего горла мало. Может, вас послушает.
Бутов молчит.
Ирина Михайловна (осторожно, словно бы ощупью). Я не знаю, это, конечно, не мое дело, хотя раньше я думала… Ну, словом, неважно. Но просто что я хочу сказать… Ты же не одна в этой ситуации. Может, ты и права в своем… в своем обостренном восприятии… в ответственности… Это редко, когда молодые – так чувствуют. Но ты не одна. Есть еще и отец. О других я сейчас не говорю, ты имеешь право о них не думать. (Чебрецу.) Извините, но это и ко мне относится. (Наташе.) Но отец… Что ж ты ему предлагаешь, вдумайся. Ты остаешься, значит, искупать вину фамилии, а он… Я уж не говорю, как ты практически себе мыслишь это, – что же он, без тебя поедет? Из-за тебя весь этот переезд затеял, а…
Наташа. Из-за меня?
Ирина Михайловна. Без тебя он все равно будет один, даже если рядом сто человек. Ты же знаешь это не хуже меня.
Наташа. А вы хотите, чтоб мы оба – как крысы с корабля?! Чтоб все говорили, как она, – деру дали?!
Черебец. Это несерьезно. Мало кто что сказал. На каждый чих не наздравствуешься. Нельзя идти вперед, а оглядываться назад.
Наташа. Поэтому и не надо идти.
Ирина Михайловна. Ну не знаю… И как ты вообще себе все это мыслишь? Кто тебе квартиру оставит такую? И в больнице – одно дело, ты дочь директора завода, а другое…
