– Да сколько ж можно, Валентина Степановна? – возразила Вера. – Мне просто совестно: он и на машине катается, он и в гости ходит!
– Тебе завтра вставать чуть свет, да и Борис не задержится. А ребенок-то хоть позавтракает нормально или нет? После дойки заходи, может, отдам.
Одна из ворон на сарае – кэр-кэр-кэр! Да что же это вы там не поделили, наконец?! Долго вас еще ждать или нет, вон какие синие сумерки!
– Да сейчас! – отмахнулась Валентина Степановна и к мужу: – Ну что ты стоишь? Неси в дом. – Затем к Вере: – Пойдем, поможешь укладывать.
Борис предупредительно распахнул калитку перед Кузьмой Николаевичем, а она ка-ак взвизгнет – в Галябах, небось, услышали. Собаки дружно отбежали на середину улицы, кошки выгнули спины, вороны подпрыгнули, но не улетели, зато птичья мелюзга брызнула во все стороны, а Митя во сне вздрогнул.
– До каких пор? – шепотом спросила мужа Валентина Степановна. – Ну прямо позорище!
– Ему бы только уши детишкам драть! – воспользовалась моментом Антонина. – Мои как его увидели, будто растаяли.
– Держи, – в сердцах сказал Кузьма Николаевич, передавая супруге Митю.
Открыл багажник, нашарил масленку, попросил Бориса приподнять калитку на штеках петель и через минуту дело было сделано, калитка открывалась без звука.
Валентина Степановна вынесла миску с пищевыми отходами, накормила всю лохматую и пернатую братию. Потом вместе с Верой они стелили постель в «той» комнате и укладывали мальчика. После всех дел хозяйка сказала:
– Что-то чаю давно не пила.
– И я соскучился, – поддержал Кузьма Николаевич.
– Нет уж, нет уж, мы пойдем! – заторопилась Вера. – Боря, ты чего расселся, как в гостях?
– Сиди, Боря, сиди! – вмешалась хозяйка. – Ты и есть в гостях. А ты, Вера, печево мое, говорят, нахваливаешь. Так вот и давай покажу, как сырники делать, всех-то забот на полчаса.
Достала из холодильника творог, яйца, муку, из шкафчика пакетик с ванилью, и женщины занялись делом.
– Как дела? Что слышно? – задал Кузьма Николаевич гостю неопределенные и необязательные вопросы, лишь бы затеять беседу.
– Да вот, говорят, вы по ключу от подстанции на Юрку Носкова вышли…
– Кто говорит? – встрепенулся Буграев.
– Да там… у нас. – Борис неопределенно, словно отвечая на предыдущие вопросы, покрутил ладонью.
– Коротков, наверно, слесарь?
Борис явно не хотел указывать на кого-то конкретно, поэтому ответил:
– Ну и он, наверно.
Кузьма Николаевич знал: ни главный инженер, ни – тем более – Калмыков о беседах с ними не скажут ни слова; разговоры вестись могли только со слов Короткова.
