– Какой из него монах! Вы только взгляните на его свирепые глаза!
Монах, ведающий приемом гостей, по просьбе других монахов, отвел Чжао и Лу Да в приемную, чтобы дать возможность настоятелю храма переговорить с игуменом.
– У человека, который изъявил желание принять постриг, внешность преступника, – сказал тогда настоятель храма. – Мы не должны брать его в монастырь, если не хотим навлечь на себя беду.
– Он побратим нашего благодетеля Чжао, и мы не можем отказать ему, – возразил игумен. – Отбросьте ваши сомнения и дайте мне подумать.
Тут зажгли свечу, и, поджав под себя ноги, игумен уселся в кресло, предназначенное для размышлений. Повторяя про себя молитву, он предался самосозерцанию. Когда свеча догорела, он очнулся и произнес:
– Его обязательно надо постричь в монахи. Судьба этого человека предопределена небом, сердце его непреклонно. Хотя сейчас он производит неприятное впечатление и чем-то напоминает преступника, но жизнь его будет очень богата событиями, и со временем он ступит на стезю праведников. Он не похож на других людей, и ему удастся достичь высшего совершенства. В этом вы не можете с ним сравниться. Когда-нибудь вы вспомните мои слова, а сейчас не препятствуйте ему.
«Игумен пристрастен к этому человеку, – подумал настоятель храма, – и нам остается только повиноваться. Нашим долгом было предостеречь его, но, поскольку он не послушался, нам не остается ничего другого, как примириться».
Тем временем в келье игумена была приготовлена трапеза, на которую вместе с другими пригласили Чжао. После трапезы казначей подсчитал предстоящие расходы, и Чжао дал деньги на покупку материи для монашеского облачения, на пошивку туфель и головного убора, рясы, халата, а также всех предметов, необходимых для обряда пострижения.
Через два дня все было готово. Игумен выбрал благоприятный для данного случая день и приказал звонить в колокола и бить в барабаны. Вскоре все монастырские монахи собрались в храме. Человек шестьсот в длинных одеждах, разделившись на две группы, уселись ровными рядами перед алтарем и сложив ладони, приготовились к молитве. В это время Чжао вытащил из серебряного ларца слиток серебра, одежды и благовонные свечи и все это с поклонами понес к алтарю.
После того как прочли молитву пострижения, послушник подвел Лу Да к алтарю. Помощник игумена велел Лу Да снять с головы повязку и разделил его волосы на девять прядей, придерживая их пальцами. Цирюльник обрил Лу Да голову, но, когда дошла очередь до бороды и усов, тот вдруг сказал:
