Шестирукий резидент | страница 3
Но у Рабана есть и другие полезные функции. Например, он защищает мой разум от сканирования. Тут встречаются твари, способные при случае покопаться в чужих мозгах. А поскольку я сейчас вроде Штирлица в Гестапо, меня такая перспектива никак не может радовать.
Еще именно он перебрасывает меня из мира в мир - раньше Рабан принадлежал одному энгаху, и унаследовал кое-что из его умений. Кто такие энгахи? Путешественники между мирами. У каждого энгаха есть своя фирменная фраза, переносящая его в соседнее измерение. Моя длинная и труднопроизносимая, но очень полезная. За меня ее произносит Рабан - сам-то я ее до сих пор не выучил.
И, конечно, Рабан просто очень много знает. У керанке абсолютная память. И это пригождалось мне не раз и не два - такой вот встроенный диктофон в голове. Все-таки я тружусь на нелегкой ниве шпионажа, информация - это мой хлеб.
– Завтрак… - втиснулся в дверь огромный поднос, -…подан.
Я махнул двумя правыми руками, указывая, куда его поставить. За Игорем в дверь вошли две дьяволицы, несущие остальные подносы. Вообще-то, в официальной табели рангов этого мира дьяволицы стоят повыше Игоря, но кроме официальной существует еще и неофициальная. А в неофициальной их место - у двери, на коврике. Потому что дьяволицы занимают в Лэнге экологическую нишу гетер. Или путан - подберите слово сами. В общем, на них смотрят свысока даже такие таракашки, как мой Игорь.
Раньше я считал, что дьяволица - это женщина-дьявол. Оказывается, ничего подобного - совершенно разные существа. Дьявол, черт, бес - это отнюдь не синонимы, а различные биологические виды. А вот демон - собирательное название, прилагаемое к большинству жителей Темных миров. У Светлых такого собирательного термина почему-то нет… впрочем, им далеко до такого видового многообразия, как Темным. У Тьмы больше оттенков, чем у Света.
У дьяволов есть свои женщины… не знаю, как они называются. Дьяволихи, может? А у дьяволиц есть свои мужчины - диаволы. Только вот в Лэнге их почти не осталось. Почему - рассказывать не буду. История на редкость анекдотична и весьма тошнотворна.