Крячко отыгрывал роль с упоением, будто действительно страдал от обилия тяжелой и грязной работы, а еще от равнодушия граждан. Которым на эту работу было начхать.
Гурову показалось, что эта буря в стакане воды не очень здесь уместна, и Крячко устраивает ее не из необходимости, а просто из желания подурачиться. Однако вмешиваться не стал, подумав, что если у Чекова нечиста совесть, то никаким доводам тот не поверит, а вот такой балаган может принять за чистую монету.
По шороху за соседними дверями Гуров догадался, что на площадку выглядывают соседи, привлеченные шумом на лестнице. Однако никто из них дверь открывать не торопился, видимо, предпочитая сначала хорошенько уяснить обстановку.
Чего-то подобного и даже большей настороженности Гуров ожидал от гражданина Чекова, если таковой, конечно, находился сейчас дома, но, к его удивлению, первой открылась именно дверь в квартиру Чекова. Оттуда выглянуло хмурое, с острыми скулами лицо, которое украшали усы на верхней губе и шрам на нижней, и с раздражением произнесло:
– Чего молотишь? Глухих здесь нет. Чего надо?
– Мне надо? – оскорбленным тоном сказал Крячко. – Мне надо! Да мне ни хрена не надо. Это тебе, хозяин, отопление зимой надо, а раз надо – значит, открывай без разговоров!
Человек в дверях скептически посмотрел на застиранную ковбойку Крячко, на его вытертые джинсы и отчетливо сказал:
– Вали отсюда, придурок! Крыша у тебя поехала, что ли? Так опохмелись пойди! Все, свободен! – И он вознамерился захлопнуть дверь перед носом у Крячко.
– Э-э! – завопил тот, вставляя ногу между косяком и дверью. – Ты не понял, что ли? Мы из коммунальной службы! Не препятствуйте отправлению служебных обязанностей!
Человек пихнул Крячко грудью и угрожающе сказал:
– Пошел вон, козел, пока не повязали! Милиция здесь работает, понятно?
Гурову показалось, что он ослышался. Он выступил вперед и властно произнес:
– Что вы сказали? Какая милиция? Я полковник Гуров! Предъявите ваше удостоверение!
Четыре долгих дня Чеков любовался из окна видом на зеленый лесопарк, ел опротивевшие консервы, курил дешевые сигареты, и все это ему до чертиков надоело. Он чувствовал, что еще немного, и он от тоски выкинет что-то такое, чего потом ни поправить, ни объяснить будет невозможно.
Ему нужны были деньги и документы. Деньги прежде всего. В чужой однокомнатной квартире, куда он попал волей случая, денег никаких не было. Не было и ценных вещей, которые можно было бы загнать за приличную сумму. Чеков все проверил и убедился в этом на сто процентов. Загнать здесь можно было только саму квартиру, но в его положении осуществить такую тонкую и опасную операцию попросту не представлялось возможным. Чекову только и оставалось, что на все корки клясть злодейку судьбу, гада Костюкова и неведомого ему хозяина квартиры, который на заработки ездил аж в Северную Африку, но в доме у которого не было даже ржавой копейки. Да что там копейки – у этого лоха даже телефона в квартире не было! Чтобы позвонить, Чекову приходилось спускаться вниз и искать телефон-автомат. Но, честно говоря, ему практически и звонить-то было некому. Он не мог сейчас никому верить.
