«Ты проследишь, – с тяжелой злобой подумал Сергей. Он физически ощущал пудовую тяжесть взгляда. – Ловко ты меня кинул, нечего сказать! Одно дело – самому брать на плечи весь риск, всю вину злоумышленника, все последствия, если задуманный тобой план провалится и преступление будет раскрыто – довольно успокаивать себя, речь идет именно о преступлении! – и совсем другое – стоять в стороне и смотреть, как уродуется и губит себя кто-то другой. Я. Так, лишь идейку ему подкинуть привлекательную, направление задать. Пойди-ка докажи это в суде! Да и не привлекают к уголовной ответственности за подкидывание идеек. Подстрекательство? Да, есть такая статья в УК. Вспомнить бы еще, когда она в последний раз применялась… Я, конечно, дурак, но ты-то кто? Хорош Волчонок… с шакальими повадками!»
Сергей буквально впился в него глазами. Сидящий рядом человек сжал зубы и в ответ уставился на Пугачева.
Возникло желание в гляделки поиграть? Что ж, это можно… Волчонок был полон решимости выйти из этой игры победителем.
Прошла минута, в течение которой они в упор глядели друг на друга. Сергей не выдержал, опустил взгляд. «То-то! – подумал Волчонок. – Слабоват ты, голубчик, против меня!»
Правильно подумал…
За четыре часа до того, как Сергей Пугачев, ругаясь на чем свет стоит, искал нужный переулок, состоялась еще одна встреча. И тоже на лавочке, на свежем воздухе – погода благоприятствовала. Москва цвела всеми своими скверами, парками, клумбами. Здесь, в центре Замоскворечья, запахи цветов перебивали даже вездесущую бензиновую вонь. В этот аромат гармонично вплеталась струйка ладана, тянувшаяся из раскрытых дверей небольшой, но необыкновенно красивой церквушки.
Лев Иванович Гуров, лениво откинувшись на спинку скамейки, наслаждался свежим ветерком и ласковыми лучами вечернего солнышка.
«Друг и соратник» сидел рядом, покуривал неизменный «Camel» и столь же лениво наблюдал за черно-белой церковной кошкой, которая, гордо задрав распушенный хвост, пересекала цветущую клумбу. Вид у нее был важный и надменный, словно у вдовствующей герцогини.
Крячко усмехнулся, пустил вверх толстую, точно хвост черно-белой кошки, струю дыма.
– Так что же получается, – спросил он, – ты полагаешь, что это идиотское нападение на тебя – следующее звено той же цепочки, которая началась со слежки за нами? С «хвостика» после нашего первого визита к Покровскому?
Гуров недовольно пожал плечами:
– А что еще прикажешь думать? Да, той же. Ты еще одно звено пропустил: пакость, которую мне вчерашним утром устроили с машиной. Отморозки знали, где я живу, знали, что я буду подходить к дому пешком.
