Социальная философия | страница 47

Важно, что Гегель усматривает в религии знание, разумность, разум Сравнивая религию с философией, Гегель при этом обращал внимание на то, что «различие двух сфер не должно быть понимаемо так абстрактно, как будто мыслят лишь в философии, а не в религии; в последней также имеются представления, общие мысли» (там же. С. 62). Более того, «религия имеет общее содержание с философией, и лишь их формы различны» (там же. С. 76). В чем же различие между религией и философией? По Гегелю, в том, что философия зиждется на понятиях и представлениях, а религия – в основном на представлениях (т. е. конкретно-чувственных образах). Поэтому философия может понять религию, а религия философию – нет. «Философия, как постигающее мышление… – указывает он, – обладает перед представлением, являющимся формой религии, тем преимуществом, что она понимает и то и другое: она может понимать религию, она понимает также рационализм и супранатурализм, понимает также и себя, но обратное не имеет места; религия, опирающаяся на представления, понимает лишь то, что стоит на одной и той же точке зрения с нею, а не философию, понятие, всеобщие определения мысли» (там же. С. 77).

Далее в нашем разделе при разборе соотношения веры и знания мы попытаемся показать неразрывную связь религиозной веры и познания: сколь бы ни были эмоциональна вера, она основывается на знании, имеет предпосылкой знание, познание пронизывает веру, познание венчает процесс религиозного верования. Специфика религиозной веры – в том, что она есть переплетение разума и душевных переживаний.

Для того чтобы конкретнее раскрыть это положение, мы позволим себе обратиться к одному из авторитетнейших исследователей религиозного знания богослову и философу В. В. Зеньковскому^>[49]. Он, как и Гегель, не сомневается, что имеется религиозное знание, причем такое, которое обладает своей спецификой. Признает он и внерелигиозное познание, направленное на изучение мира (это знание, конечно, считается весьма ограниченным). Но истинное познание, пишет он, в корне отличается от чисто разумного. «Первое, на что мы должны обратить внимание, есть неотделимость Богосознания и миросознания в начальной стадии жизни духа. „Разума“ в его форме, как он действует ныне в нас, еще здесь нет (как нет и „веры“, если иметь в виду феноменологию веры); исходная основа разума и феноменов веры одна и та же первичное сознание, в котором Богосозна-ние… неотделимо от миросознания» (с. 46). Исток раздвоения познавательной силы – единство теоретизирующего оценивающего сознания; из этого двуединства постепенно формируется отличие «разума» от «сердца». Возникают два типа Богосознания – «знание Бога» и «знание о Боге». Первое, преимущественно разумное знание, стоит позади феноменологии веры, но тоже с ней связано. «Познание, – говорит В. В. Зеньковский, – не есть автоматический процесс рационализации материала, поступающего в душу (в миросознании); познание есть всегда функция всего человека в его живой целостности, т. е. связано оно рядом тончайших нитей с господствующими или вытесненными чувствами, с наличными или оттесненными в глубь души желаниями или стремлениями» (с. 47–48). При религиозном познании разуму никак не возможно освободиться от «сердца». Но и вера не отличима от разума в своей основе.