«Сатана – бог нашего времени!»
Именно так, бог – с маленькой буквы. Мне стало противно до тошноты. Я повернулся и пошел назад. Выход я нашел, конечно, быстро, а когда рабочие попытались что-то мне посоветовать с обходом, я прошел сквозь них, чуть не запутавшись в их кабелях, но оказался на нормальной лестнице, ведущей вверх.
Она была так же глупо изрисована, как и все подобные лестницы в Москве. Она была невыносимо грязной, но это была привычная грязь, от нее не тошнило, или только самую малость.
Жалымник встретил меня, широко распахнув дверь, хотя позвонить я еще не успел. Он был в кроссовках на босу ногу, в темном трико и в черной куртке, изукрашенной заклепками, накинутой поверх узких плечиков. В руке он держал мусорное ведро.
– А вот я ничего не хочу, но ведро должно быть пустым!.. – крикнул он кому-то в глубь квартиры и только после этого уставился на меня маленькими, какими-то заплывшими от лени и скуки глазками. – Ты кто?
– Мне нужно с тобой поговорить. – Я решил не представляться, вдруг это будет потом ненужно. – Вынеси ведро и возвращайся, я подожду.
– Я тебя не знаю, – он определенно сомневался, как поступить.
– Ничего, познакомимся.
Я оттолкнул его несильно плечом и безошибочно прошел на кухню. Квартирка была двухкомнатной, слева располагалась кухня, сделанная чуть с большим размахом, чем в хрущобах. Справа располагалась комната, в которой почти не было света из-за задернутых штор. В средней, между ними, кто-то слушал радио и тоненько подпевал. Голосок был вроде девчоночий.
В квартире были очень темные обои. Двери, часть мебели и даже потолок были темными, если не совершенно черными. На стенах висели какие-то картинки, блюда и топорной работы маски – все это было красным. Красно-черный интерьер сам по себе наводил на размышление.
Жалымник появился не очень скоро, наверное, раздумывал с мусорным ведром, кто я такой. Поставил ведро под мойку. Не моя рук, сел за стол и спросил, хмуро изучая меня:
– Ну, ты чего?
Я решил поиграть в конспирацию, вдруг подействует.
– Там кто?
Он оглянулся.
– А, так, одна корова. Понять не могу, из наших или просто прибилась. Она ничего не услышит.
Я скептически посмотрел на бывшего слесаря, а ныне безработного с «Ауди», и промычал:
– Твое дело. – Я не подстраивался, я действительно стал жевать слова, едва размыкая губы, как говорят некоторые уголовники, полагая это необыкновенным шиком. Где это хранилось, в каких закоулках памяти – немыслимо, но я включился и решил, пусть так и будет. – Мне нужно найти Ветку. Как с ней?
