– Сен-Лиза нет на планете. Но не сомневаюсь, что он захочет с тобой повидаться.
Ладимир вопросительно посмотрел на помощника.
– Инцидент на Мессине стал главной новостью по всей Империи. Все только к трубят о нападении пиратов на один из престижнейших курортов и о похищенной девушке. Имя капитана Каменева мусолится на каждом канале. Никто точно не знает, что произошло, но шума от этого только еще больше.
– Самое интересное во всем этом то, что мы сами ничего не знаем, – мрачно произнес Ладимир.
– Голова не болит от таких сложных мыслей?
– Голова нет, бок – болит.
– Он и должен болеть, ты же не позволил доку осмотреть себя до того, как заперся в своей каюте.
– Он на корабле?
– С утра был. Сейчас перекушу, схожу за ним.
– Не надо, я сам дойду.
– Как хочешь, – Петер вернулся к еде.
Лад налил себе стакан сока и смотрел на него отрешенным взглядом. Через несколько минут он произнес, все так же глядя на напиток:
– Петер…
– У? – помощник продолжал есть.
– Я хочу их смерти.
Петер поднял взгляд на капитана, а тот продолжил спокойным ровным голосом, словно говорил о каких-то обыденных вещах:
– Я хочу узнать, кто в этом виноват, найти их и убить.
– Ты когда это понял? После третьей или четвертой бутылки?
Лад сверкнул на него глазами.
– Что? Злишься? – спросил помощник. – Это хорошо – быстрее в себя придешь.
Ладимир поднялся, так и оставив сок нетронутым.
– Как поешь, зайди ко мне, – сказал он Петеру, выходя из кают-компании.
Ладимир сидел, уставившись в одну точку и стиснув зубы, морщился, пока док обрабатывал его раны.
– Расслабьтесь, капитан, – сказал Калугин.
– Я и не напрягался, – резко ответил Лад.
Док искоса взглянул на него. Он понимал, почему капитан огрызался, почему отказался от обезболивающего, которое Калугин предложил перед тем, как начать обрабатывать рану.
– Капитан, я знаю, что мои слова не исцелят вашу душевную боль, но все равно хочу сказать, – док продолжал процедуры, а Каменев молча терпел. – Вы сейчас вините себя во всем, хотя я с вами тут не согласен, но уверен, что не смогу переубедить вас, пока вы сами не осознаете этого. Я знаю, каково вам сейчас.
Ладимиру хотелось спросить: «Да что ты можешь знать? Что?!» Но промолчал, слушая дока.
– Я не большой мастак говорить, и, может, мои слова покажутся вам неказистыми, но прошу вас, выслушайте… Знаете, у меня есть семья… была семья. Жена и сын с дочкой. Когда я спустил все, что у нас было, в карты и вылетел из армии, они еще любили меня, старались помочь мне, разговаривали, убеждали все бросить, попытаться начать жизнь заново. Но я не слушал их, я хотел играть, хотел вернуть свою фортуну, которая в одночасье отвернулась от меня. Смешно, но был момент, когда мне даже снова начало везти, я тогда почти раздал долги. Ходил, сияя от счастья, и не замечая, как изменилось отношение моих домашних. Я покупал жене украшения, а она складывала их в шкатулку, делал детям подарки, но они так и оставались нераспакованными. Я тогда ничего этого не знал, только много позже…
