Яйцеголовому менять внешность даже ни к чему — после ранения и регенерации у него вид человека, не вылезавшего с астероида лет десять. И кожа, как у лернейской жабы. А манеры… Ну что ж, в карьерах считают, что каждый вернувшийся с «холода» имеет законное право на личные приколы. Главной деталью маскировки остается коронный парик, скрывающий ту самую примету, которая могла бы засветить всю компанию.
А вот Грабер с его холеной мордой — другое дело. Пришлось лису надевать маску и терпеть. Не так-то просто создать характерные крупные поры на коже, матово-серый цвет лица, пятна лучевых ожогов и воспаленные глаза. Вот пусть терпит.
Жен тоже подверглась «перелицовке» — шашни с президентским отпрыском, красочно описанные журналистами, сделали ее портрет весьма популярным во всех уголках Вселенной, отмеченных скоплениями сапиенсов. Она перенесла процедуру на удивление спокойно, уточнила только у ронина состав геля, чтобы быть уверенной, что он полностью рассосется через положенные двадцать четыре часа. Кроме того, ронин провел ей небольшую коррекцию пси-контура движений.
Себя он, разумеется, тоже не обидел новой корявой физиономией, не забывая, кстати, каждый раз вводить на коминс информацию с маски для корректировки базовых портретов на будущие документы.
Потом настала очередь рук: микроинъекции в суставы должны сделать их более естественными для рук проходчиков. Тут с Жен возникли проблемы: когда он подступился к ней с инъектором, она по-детски спрятала руки за спину, при этом решительно, вовсе не по-детски заявив:
— Это мне ни к чему!
Ронин поднял на нее суровый взгляд. Для любого мужика, находящегося у него в подчинении, такого взгляда было бы вполне достаточно, чтобы предъявить руки ему на экзекуцию. Что же касается Жен, то она, не поведя и бровью, отрезала: Забудь.
С женщинами командный тон себя явно не оправдывал. Здесь требовались уговоры и убеждения, на которые сейчас, как и всегда, не было времени. И все-таки ронин попробовал:
— Пойми, что это те самые мелочи, по которым узнают вольных проходчиков. Мы должны выглядеть как кондовые «кроты», чтобы ни одна зараза даже носом в нашу сторону не повела!
— А ты пойми, что я хирург! И свои руки уродовать не дам! Достаточно того, что ты сделал с моим лицом!
Она была непоколебима. И ронин сдался. А что еще ему оставалось — не скручивать же ее для ерундовой процедуры!
— Хоть испачкай их чем-нибудь, когда выйдем. Грязи здесь кругом достаточно.
