— Пожалуйста, Холстиночка, ну пусти, — лепетала Джейн. — Я все для тебя сделаю, буду твоей лучшей подругой, только пусти…
— Держи!
Снизу протянулась рука с полиэтиленовым мешком.
— Наполни это, и мы тебя спустим.
У Джейн свалился с ноги башмак. Она чувствовала, что Колючка стягивает с нее носок. Острый коготь проехал по подошве, задержался на самом чувствительном месте…
— Прекрати ее щекотать! Ляпнется еще, и прощай яйца. Эй, ты, ну, бери мешок!
Джейн послушно взяла мешок. Глубоко вздохнув, она открыла глаза. Голова плыла, желудок судорожно сжимался, и она даже не сразу поняла, на что смотрит. У нее перед глазами была внутренняя сторона ската крыши. Там лепилось не меньше двух десятков жабьих гнезд, кособоких бугорчатых шариков с входными отверстиями у самой поверхности крыши. Гнезда напоминали неумело слепленные глиняные горшочки.
Жабы разлетелись, как только ее голова высунулась в окно. Теперь они, в сильном возбуждении, порхали поблизости, сердито трепыхая черными крыльями. Это были довольно противные твари, произошедшие от смешения обычных жаб с галками. Подобно своим пернатым прародителям, они были вороваты. Приходилось периодически уничтожать их гнезда на крышах, потому что жабы питали слабость ко всему, что блестит, и, в отличие от большинства животных, совершенно не боялись огня. Они вызвали не один пожар из-за того, что крали горящие сигареты и волокли к себе в гнезда. Опасные, словом, соседи.
Вся дрожа, Джейн подняла руку. Она никак не могла достать до гнезда, но понимала, что Холстине этого не объяснишь. Глубоко вздохнув и постаравшись успокоиться, она заставила себя подняться над пустотой. Если одной рукой ухватиться за откинутую фрамугу, а другую вытянуть изо всех сил, можно, пожалуй, достать… Рука протянулась к крыше.
Гнездо изнутри было выстлано черным пухом, нежным и гладким на ощупь. Джейн нашарила в глубине гнезда кладку теплых липких яиц. Вытащив их, Джейн выпрямилась, вернувшись к окну, раскрыла мешок и бросила туда яйца. Они комом упали на дно.
Яйца в гнезде еще оставались. Она снова вытянулась и стала подбирать оставшиеся. На этот раз ей досталось только полгорсти, вместе с двумя клочками алюминиевой фольги, осколком стекла и хромированным шурупом. Шуруп она выронила.
Второе гнездо. Она торопливо выскребла яйца и уже вытаскивала из гнезда руку, когда порыв ледяного ветра продул ее насквозь, взметнув кверху платье. У нее хватило самообладания не посмотреть вниз, но голова все равно закружилась. От тоски и страха хотелось плакать, но она боялась, что, если начнет, не сможет остановиться.
