– Отсутствие порядка означает хаос, дорогая жена, а хаос в жизни недопустим. Он отбирает у нас время и силы, которые можно потратить на полезные дела, доставляет лишние хлопоты и волнения, тогда как нужно жить в мире и спокойствии. Ты согласна со мной?
Пораженная выспренностью его речи, Джиллиан с широко раскрытыми глазами и дрожащими губами слушала мужа. Не произнеся ни слова, она отрывисто кивнула в ответ и, сложив на груди руки, прислонилась к выступу стены соблазнительным стройным бедром.
– Я изо всех сил стараюсь навести порядок в том хаосе, который, похоже, царит вокруг тебя, – кашлянув, продолжал Ноубл, – но один Бог знает, чего мне это стоит. – «Неужели прошедшей ночью ее ноги были такими же длинными? – мелькнула у него мысль, и он на мгновение представил, как ее ноги обвивались вокруг его бедер, но велел себе не думать о ее ногах в присутствии сына. – Я не буду думать, какими длинными и стройными они были, как пересыхало у меня во рту, когда их шелковая кожа скользила по моим ногам… О Господи, еще минута, и я опозорюсь перед сыном». Постаравшись вызвать перед своим мысленным взором сцены войн, эпидемий и страданий, Ноубл насупился и вернулся к начатому разговору. – Чтобы у тебя была спокойная и счастливая жизнь, о которой, я знаю, ты мечтаешь, – продолжал он, неестественно напрягшись, – ты должна беспрекословно следовать моим правилам. Благодаря мне ты научишься управлять своей жизнью и больше не будешь попадать в различные неприятные ситуации, в которых постоянно оказываешься с тех пор, как я с тобой познакомился. Ты несобранна, жена моя, но надежда на исправление еще не потеряна.
Ник подошел и стал рядом с Джиллиан, а она обняла его рукой за плечи. От этого движения ее куртка поднялась еще выше, и оказалось, что панталоны совсем не скрывают се обворожительных форм. «На самом деле, – подумал Ноубл с растущим чувством паники, – они делают ее бедра еще привлекательнее». Даже присутствие сына, прильнувшего к Джиллиан, не могло прогнать воспоминаний о том, какой теплой была эта попка, интимно прижавшаяся к нему, когда он проснулся утром, о том, как он разбудил свою молодую жену поцелуем и последующими страстными объятиями, воспоминания о которых заставляли ее улыбаться весь день. Две пары глаз внезапно вернули графа к действительности, и он понял, что, голый и прикованный к кровати, он читает нотацию жене.
– Ключ, Джиллиан!
– Мне хотелось бы кое о чем тебя спросить, если позволишь, Ноубл. – Джиллиан взяла ключ у пасынка.
