Обрадованные карлики напрягли последние силы и стали грести с удвоенным рвением. Вскоре «Медуза» вырвалась из цепких объятий водорослей и заскользила наконец по чистой воде. Все, кто был на бриге, включая Рыжую Карлу, восторженно стали вопить и обнимать друг друга. С криком «ура!» начальник телохранителей прыгал по палубе с хихикавшей Грымзой на плечах, а Кукиш барабанил на своей голове торжественный марш.
От радости Требуха оговорилась и случайно назвала королеву Карлухой, а та великодушно простила ей эту обмолвку, предупредив лишь:
– В следующий раз услышу – останешься без обеда!
Толстуха виновато покраснела и, чтобы не сболтнуть лишнего, принялась за грачиные крылышки.
Помня совет Черного пирата, Карла велела спустить паруса и предоставила бриг течению, уверенная, что оно вынесет «Медузу» к Острову Сломанной Мачты…
Прошло не то три, не то четыре недели. Карлики давно потеряли счет времени и целыми днями шатались по палубе, играя в кости на кусочки реакторного стержня и затевая драки. Бешеный Блюм и Собачий Хвост дважды сцепились, но быстро залечили раны. К тому же закончились взятые с собой запасы ртути и бензина, и бедные реакторные жители страдали от вынужденной трезвости.
– Найти бы какой-нибудь затонувший нефтетанкер… – позевывая, мечтательно говорил Пуп.
Борясь со скукой, начальник телохранителей сделал из лески петлю и старался выудить из уха перекатывающийся в голове карандаш, но у него пока ничего не получалось.
Течение было таким медленным и спокойным, что порой карликам казалось, что они никуда не движутся, и, лишь бросив в океан перышко или кусок пенопласта, они убеждались, что «Медуза» все же плывет.
Рыжая Карла занялась изучением английского и разговаривала с матросами исключительно так: «Вот из е нэйм? Ай эм зе Квин. Энд ю а Чпок, Обалдуй энд соу он». Подданные втихомолку шептались, что Карлуха перегрелась, однако относились к ее странностям с уважением.
Чпок иногда рассматривал свой язык в отполированной кастрюле, ощупывал его и спрашивал:
– Слышь, Кука, а у иностранных мутантиков такие же языки, как у нас, или другие?
– Малость другие. Слегка подлиньше, поуже и не под тем углом подвешены.
Чпок, получив именно тот ответ, которого ждал, удовлетворенно кивал:
– Вот и я о том же говорю. Как можно нашим родным языком по-иностранному чесать? Это ж значит наш родной язык трепать и портить!
Как-то вечером изобретательный на проказы Обалдуй устроил карликам настоящее представление.
