– Если ты немедленно не дашь нам свое лучшее виски, – пригрозил он, – я суну тебя в соковыжималку и заставлю твою бабку выпить полученный из тебя сок. Понял?
Подошедшая старуха сочла нужным возразить:
– Я ему не бабка, морской пехотинец.
– Мне на это плевать, – ответил Арки. – Вы все равно выпьете.
Он отпустил бармена, чье лицо приобрело баклажановый цвет, и позволил ему встать на ноги.
– Поторопись, – велел он. – Мы умираем от жажды.
Он сел на место и принялся петь строевые песни морских пехотинцев, воспроизвести которые не позволяют приличия. Его товарищи хором подхватили припев. Они пили третий стакан и пели третью песню, когда вошли пять девушек в цветастых пеньюарах, под которыми ничего не было, и встали вокруг их стола.
– Они хорошенькие, да? – заметила старуха.
– Замолчи, бабушка, – велел капитан Грей. – Мы хотим сами в этом убедиться.
Даже не потрудившись встать, они распахнули пеньюары красоток и осмотрели их. Они заранее договорились, что если попадут в подобный дом, то откажутся "употреблять" девочек, чтобы оставаться вместе. Юбер прекрасно понимал, что противник будет стремиться разделить их. Голый морской пехотинец, занятый в постели девицей, становится легкой добычей, тогда как в группе... Юбер надеялся заставить противника пойти на риск. Если это не даст результата, всегда будет время сменить способ действий.
– Третий сорт, – синхронно бросили они. Для морских пехотинцев это не годится.
Девицы побледнели от оскорбления, но старший сержант Гребер не дал им времени. Он вскочил рывком, крича:
– Да за кого нас здесь принимают, в конце концов? А? Что это означает?
И он подтолкнул бедняжек к двери.
– Убирайтесь! Вон! Страхолюдины! Это не красавицы! Жуткие уродины!
Девушки убежали в слезах. Старуха казалась разъяренной. Гребер схватил ее и вовлек в несколько туров вальса.
– Ты самая красивая, – напевал он. – Я хочу тебя...
– Хватит, Арки! – бросил капитан Грей. – Ты ее сломаешь.
Старший сержант сразу остановился, поцеловал старуху в лоб, отступил на шаг, церемонно поклонился ей и вернулся на свое место.
– Я отказываюсь жениться на ней, – хныкал он, – но добейтесь, чтобы меня наградили "Пурпурным Сердцем"[10]. Теперь у меня здесь рана, которая никогда не заживет... – Он стукнул себя в грудь и изобразил плач ребенка: – Уаа!.. Уаа!.. – Через секунду он запел: – «Мой отец мне говорил, чтобы я это делал не так!»
Они велели бармену принести полную бутылку виски. Бутылка была почти пуста, когда остальные клиенты незаметно разошлись. Гребер пел:
