Как-то, месяцев семь-восемь тому назад, один приятель меня спросил:
– Почему ты не носишь очки?
– А зачем они мне?
– Человек в твоем возрасте уже не может обходиться без очков. Если ты не будешь носить их сейчас, совсем испортишь глаза.
Приятель ушел. В глазах у меня помутнело. Я уже ничего не различал ни вблизи, ни вдали.
Тайно я всегда мечтал, чтобы у меня выпали волосы и открылся лоб… И еще – носить очки. Это я считал признаком людей, наделенных интеллектом. Если у подручного мясника выпадут надо лбом волосы и он наденет очки, то даже его можно принять за доцента университета. Но эти мои мечты не сбылись. Волосы мои изо дня в день становились гуще. Ну, хоть бы очки на нос нацепить, чтобы люди говорили: вот ученый! Я пошел к врачу. После обследования он сказал:
– У вас близорукость. Одна целая семьдесят пять сотых диоптрии.
Я купил очки по рецепту. Стоило мне только их надеть, как у меня начинала кружиться голова, поднималась тошнота и, простите, меня даже рвало. Просто выворачивало наизнанку. Когда я снимал очки, то ничего не видел. А в очках хотя и видел, но меня тошнило. Прямо беда!
Один мой приятель пожалел меня.
– Могу рекомендовать тебе хорошего врача. Обратись к нему, – сказал он.
Врач осмотрел сначала меня, потом мои очки.
– Какой болван прописал вам эти очки? У вас же нет близорукости!
– А что у меня?
– Дальнозоркость. Две диоптрии!
Я заказал новые очки. От этих очков у меня не кружилась голова, не поднималась тошнота. Теперь все время слезились глаза. Я непрерывно плакал. От слез глаза мои были всегда красными. Мною овладевало непонятное чувство горькой тоски. Эти очки годятся только для похорон.
Близкий друг посочувствовал мне:
– Этак ты совсем ослепнешь. Сходи в государственную лечебницу. Одно дело – частный врач, другое – врач солидной государственной клиники. К тому же у них по глазным болезням принимает профессор.
Да, государственная лечебница – совсем другое дело. Богатая аппаратура, все блестит и сверкает.
Профессор обследовал меня. Я ему рассказал о своих злоключениях:
– Один говорит – близорукость, другой – дальнозоркость. Профессор разозлился:
– Вот недотепы! У вас не близорукость и не дальнозоркость. Вы страдаете астигматизмом.
По рецепту профессора я заказал очки. Они пришлись мне впору. Я все видел хорошо. Одно только меня тревожило: мир как будто отдалился от меня. Стены комнаты, в которой я прожил десять лет, раздвинулись метров на тридцать. Хочу пожать приятелю руку, не могу дотянуться, хочу написать что-нибудь – бумага оказывается не под моей рукой, а в двух метрах от меня. Я видел предметы, как в перевернутом бинокле. Они уменьшились в размерах, а люди стали с чечевичное зерно… Но самое главное – я уже не мог есть. Сажусь за стол – тарелка убегает от меня на двадцать метров, а нос мой погружается в горячий суп, я лихорадочно пытаюсь ложкой попасть в чашку, которая стоит метрах в двух от меня. Я перестал есть, пить, двигаться. Меня за руку отвели к другому доктору, который получил образование в Америке. Ходили слухи, что он кроту мог вставить волчий глаз. После тщательного осмотра он
