Я – резиновая дубинка! Это я разгоняю тех, кто хочет собраться вместе. Это я вздергиваю на дыбу свободу, это я охраняю демократию. Эй, люди, я – резиновая дубинка! Вот вам мое последнее слово. Твердо знайте и помните: если я сегодня ударю но спине вашего соседа, а вы при этом не почувствуете боли, – завтра ваш черед! Когда я бью кого-нибудь сегодня, а вы восклицаете: «Он погиб!», знайте, завтра и про вас скажут: «Они погибли!» Те, кто беззаботно радуется сегодня, завтра добудут себе привилегию быть избитыми мною. Я умею вправлять мозги. Такова я от рождения. Я – резиновая дубинка!
Лавка «Канаат» бакалейщика Али. Стамбул.
Сударыня, благодетельница наша!
Я горжусь тем, что могу засвидетельствовать вашему величеству мое глубочайшее уважение. Вот уж сколько времени мы не имеем чести видеть вас на нашем столе, в своих мисках. Это обстоятельство нас сильно печалит, и наши желудки от этого беспрестанно урчат.
Увидеть лик вашей благороднейшей особы труднее, чем лицо какого-нибудь короля.
Сударыня, благодетельница наша!
Сжальтесь над нами, бедными и страждущими! Ведь в прежние времена мы варили фасоль кастрюлями, и с радостью поедали вас. Восторгам нашим не было конца. С тех пор как вы стали блюдом дворцового стола, вы забыли про нас, несчастных. Но мы, государыня наша, не можем вас забыть.
Макая хлеб в подливку, мы уплетали вас и наедались до отвала. При этом нам было все равно, есть ли у нас демократия, свобода, даже конституция с дарованными ею гарантиями.
Наевшись досыта, мы сгорали от жажды и пили столько, сколько влезало в глотку. Какие из ваших свойств самые примечательные? Вы обладаете способностью раздуваться в оболочке, в которую вы заключены. Вы и наши-то желудки раздували, словно барабан. А мы, развалясь, отдыхали. Сударыня наша, какое это было наслаждение!
Доктора доказали и объявили во всеуслышание, что вы придаете нам мужскую силу, которой мы так гордимся. Да, государыня наша, настоящими мужчинами становились не те, кто питался молочным киселем. Человек, выросший на фасолевых бобах, набирался силы, поднимал крик, смотрел исподлобья и хватался за нож.
Но теперь цена килограмма бобов подскочила до шести лир[8]. Мы совсем перестали вас лицезреть, совсем перестали встречаться с вами за столом, совсем забыли ваш вкус.
Ваше величество фасоль!
Вы опора наша, на вас уповая, мы появились на этом свете, женились, обзаводились чадами и домочадцами. А что за фокус вы выкинули, ваше величество? Разве можно наесться досыта фасолевыми бобами, когда килограмм стоит шесть лир? Ваше величество, вы обманули нас, вы, оказывается, отличаетесь непостоянством… Стыдно вам, ваше величество! Позор!
