– Я очень хочу вас увезти, – сказал Юбер, – но МВД держится начеку из-за моего побега, а агент, который должен был эвакуировать меня из страны, ничего не хочет делать прежде, чем все успокоится...
Монтелеоне бросил на него странный взгляд.
– Существует только один способ прекратить поиски, – прошептал он.
Юбер прислушался: ему показалось, что он уловил какой-то шум. Поэтому он ответил с некоторым опозданием.
– Я бы хотел знать, какой.
Монтелеоне посмотрел на свои пальцы, которые сложил куполом.
– Выдать вас.
Юбер содрогнулся:
– МВД?
Монтелеоне поднял на него невинный взгляд.
– Разумеется.
Наступила тишина, потом Юбер встревожился:
– Вы сошли с ума или что?
Ученый вздохнул:
– Я понимаю, что это вас... шокирует. Но выслушайте меня... Я вас оценил по достоинству. Узнав о вашем побеге, я был уверен, что вы вернетесь встретиться со мной. За прошедшие сутки я много размышлял. Повторяю: единственный способ прекратить поиски – сдать вас.
Юбер саркастически улыбнулся.
– Это, во всяком случае, строго логично.
Монтелеоне наклонился вперед, положив руки на колени.
– Чем вы рискуете, если вас считают Хельмутом Вайссенфелем?
Юбер рассмеялся:
– Я рискую ввязаться в авантюру, выбраться из которой мне будет трудно.
– Но это же ненадолго. Единственная цель – усыпить бдительность милиции и официально соединить нас, это позволит нам убежать в удобный момент вместе.
Юбер был не совсем убежден.
– Я отлично понимаю, – сказал он. – Ваша идея не глупа, но они сразу же заметят, что мой научный багаж недостаточен для Вайссенфеля. Откроюсь вам до конца: прежде чем заняться этим делом, я провел две недели в Хантсвилле с фон Брауном. Так что в разговоре я могу об этом намекнуть. Мне известны последние открытия в области ракетостроения, но если меня посадят в исследовательский кабинет, все провалится.
Монтелеоне, казалось, принял аргумент, но держался за свою идею.
– Будет несколько дней, в которые я буду вас убеждать работать на них. Была договоренность, что этим займусь я. Они согласились, что, зная вас лично, я добьюсь цели лучше любого другого.
– Это продлится недолго. Уже то, как вы описали мой характер, не позволит мне разыгрывать колебания. Я думаю, что сорок восемь часов будут максимумом; потом они решат, что я пытаюсь выиграть время, и спросят себя, почему.
Монтелеоне искал; он грыз ногти.
– Нашел! Эврика!
Юбер насторожился. Он не любил, когда им так распоряжаются.
– Давайте, я слушаю.
– Вы получили достаточно ударов по голове, чтобы изобразить сотрясение мозга? Вы сдадитесь милиции, скажете, что вы Хельмут Вайссенфель и ищете старого друга – Луиджи Монтелеоне... Вы немного заговариваетесь, совершенно не опасны, полны доверия ко всему миру, а? Они все поверят, как один человек. На милицию сильно наорут, что они вас изуродовали, и обратятся ко мне, чтобы постараться привести вас в нормальное состояние, поскольку вы будете требовать встречи со мной.
