– Право слово, чем не французский скандал! – не мог не признать Эдуард.
Кое-где приотворились ставни, он ощущал на себе сочувственные взгляды. Эдуард метнулся к подножью пальмы, куда туфля могла скорее всего попасть, и, как и следовало ожидать, там меж двух веток уютно угнездилась крохотная сирена. Тряхануть пальму разок, и туфелька свалится, решил Эдуард; но он тряхнул пальму и раз, и два, и три – безрезультатно. Он обошел дерево, обозрел его со всех сторон, кидал в туфлю камешками, туфелька едва покачивалась, но не падала. Он разглядел ее непредубежденно… а что, премилая туфелька.
Не исключено, что это туфелька той малютки с газельими глазами в плиссированном зеленом органди… К зеленому органди такие туфельки в самый раз! Алые перепонки под стать алой шляпке, из-под которой так таинственно и трогательно мерцают газельи глаза. Он попробовал было подцепить туфельку бамбуковой палкой, но палка оказалась коротка; в голове у него все крутилась мысль, что думает о нем эта малютка, если она сейчас его видит. Он мог бы вскарабкаться на дерево, но уж больно глупо это выглядит, да вдобавок еще и брюки порвешь. Вот если б малютка вышла в сад, он бы ей сказал…
Он надеялся, что Дилли не призовет его к себе. Стоило Дилли выплакаться, и она в своем гневе не знала удержу Небо гипнотически сверкало сквозь пальмовые ветви; поглаживая одну туфельку и поглядывая на другую, Эдуард мечтал.
Дилли сидела на кровати в удушливом сумраке, обдумывая что ей теперь предпринять. Надо бы вытащить чемоданы и начать укладываться, думала Дилли; она не может уронить себя в глазах Эдуарда, не может допустить, чтобы он считал, будто она бросает слова на ветер. Дилли вздохнула; она твердо надеялась, что стоит ей начать укладываться, как Эдуард примчится и удержит ее.
– У меня нет личной обиды, – повторяла она. – Просто я не терплю наглого разгильдяйства. Извини, Эдуард, но так уж я устроена. – Она чувствовала, что, если она не выскажется сгоряча, ее слова сильно потеряют в убедительности; она глянула в щелку между ставнями – Эдуард как дурак торчал под пальмой, а она его звать не станет, ну нет. Дилли нехотя свернула два джемпера. Уму непостижимо, до чего ж ненадежный народ эти мужчины; у тебя трудная минута, тут бы и прийти на помощь, так нет, торчат как дураки под пальмами, растопырив ноги. Она повыкидывала из чемодана оберточную бумагу, пытаясь вспомнить, как будет по-французски «разгильдяйство».
