Елизавета Сергеевна нетерпеливо поднялась, потому что сложные вопросы привыкла решать на ногах и на ходу – между одним концом деревни и другим, на хорошей скорости. Сейчас ей, конечно, было очень тесно между печкой и шкафом с пятью книгами, но председательша все равно начала бегать. Однако говорила она по-прежнему веско, обоснованно:
– Считаю, надо начинать с семьи как первоначальной ячейки общества. Согласны, Марат Ганиевич?
– Согласен, – растерянно подтвердил он. Елизавета Сергеевна побежала дальше.
– Семья Любочки – выше всяческих похвал! Трудовая, дружная, несколько патриархальная… Глава семьи – редко пьющий, вместе с супругой Марией Васильевной с младенчества прививал дочери трудовые навыки, показывал пример любви и верности семейным традициям. Согласны, Марат Ганиевич?
– Согласен.
– Думаю, вам не надо говорить, что я знаю деревню, как свои пять пальцев… Итак, мое доскональное знание деревни, школы, наконец, вашей жены… – Она приостановилась на секунду. – Нет, поверьте, мужчины или юноши, который мог бы… Ну вы меня понимаете?
– Понимаю. Однако…
Председательша вдруг сердито крикнула:
– Хороши же вы были в первую брачную ночь! Тьфу, и только!
После такого ответственного разговора оба сели, чтобы смотреть в разные стороны. Ладно еще, что окно сельсовета выходило в молодой ельник, а другое – на Обь, такую широкую, какой река быть не могла, хотя и была, и небо казалось добавкой к реке, голубой от рассеянного солнечного света, и так была Обь красива, что подступала к сердцу боль, острая и сладкая.
– Непривычен я к алкоголю, – вздохнул Марат Ганиевич. – Подумал и сказал:– Два месяца назад сделали аборт. Но я, собственно, не об этом. Тем более, что никто об этом в поселке не знает. Мы женаты уже третий месяц. И теперь жена снова беременна – уже от меня! Но рожать отказывается, хотя я около пятидесяти стихотворений посвятил Тамерлану, который родится… Поверьте, Елизавета Сергеевна, я как поэт, как человек, решивший посвятить жизнь поэзии, простил детское заблуждение жены, но отказ рожать Тамерлана… Поймите! Я к вам пришел, чтобы вы помогли уговорить жену родить сына.
Председатель сельсовета товарищ Бокова рот открыла от удивления, даже головой покрутила, словно хотела проснуться.
– Два месяца, три месяца, – бормотала она. – Когда делала первый аборт Любка?… У меня в глазах темно… Когда? Где?
– Два месяца назад в райцентре… Но мы женаты уже почти три месяца…
– Два месяца, три месяца…
