Удар по крыше, еще один – ближе к корме, потом под гусеницы попадает нечто твердое и хрустящее, нас подбрасывает на нем, с крыши слышен грохот – что-то скатилось – и снова под гусеницами хруст. Локаторных экранов нет, вернее, они есть, но не показывают ничего, а активностная картинка резко краснеет, а затем так же резко бледнеет – все, эти духи свое отыграли, и фон вокруг чуть ли не на три единицы упал. Гляжу в перископ: ветра нет, как отрезало, все спокойно. Засвечиваю наружный осветитель, разворачиваю окуляр – и чуть не вою вслух. Не знаю, насколько он темный, этот Враг, но скотина он точно. Колпак с крыши как обгрызен – вместе с локатором и прочей начинкой, конечно. А прочая начинка – это антенна спутниковой связи и разнесенный Л-дальномер. А тут еще сзади Знахарь спрашивает этак беззаботно:
– Ну, как? Что-нибудь случилось?
Моей ругани хватает минуты на три-четыре, обиделся Знахарь, наверное, но сейчас мне не до его обид, честно. Конечно, есть у нас резервный радар ближнего действия под лобовым листом, но вот связь… Даже если аварийную систему с маяка на ручной режим перевести, все равно плохо, и очень. Я злой, команда тоже не рада, и пассажиры, хоть и не понимают, что случилось, но тоже мрачны соответственно нашему настроению. Теперь всему экипажу дел хватает. Мы с Пьеро коробку ведет, Серчо компьютер под запасной локатор переналаживает, а мы с Дроном и Сергеем связью занялись.
Утро наступает, в перископе опять те же ряды облаков, и висят себе неподвижно, может быть, это здесь с прошлого года так. Серчо морзянкой с базой перестукивается, а потом объясняет общий смысл: нам дана свобода принятия решения с условием выполнения конечной цели; видимо, Серчо не стал вдаваться в подробности, разъясняя международную обстановку в целом и наше в ней расположение в частности, иначе так просто они бы не согласились. Бедняги с вертолета в данный момент сидят по ночам в своей жестянке запершись, а вокруг волки бродят. Эти ребята парочку подстрелили, думали мяска неупакованного покушать, а добыча к утру как в воздухе растаяла, и теперь по этому поводу у летчиков депрессия и стресс. Серчо это рассказывает и между прочим роняет:
– А послы поедут с нами туда, куда им надо, я вроде бы уже говорил? – и переходит к другим темам. Никаких тебе поз, никаких тебе клятв – хотя решение это можно было б и поторжественней обставить. Непредсказуемый человек он, наш руководитель.
Солнце уже высоко, я устал за ночь и поэтому, Пьеро не дожидаясь, лезу в жилотсек и там валюсь спать, затем вспоминаю – пристегнуться забыл, глаза снова открываю – а на часах уже шесть, а ремни все в порядке – кто-то позаботился. Проспал восемь часов одним махом – во как бывает!
