– Умертвили? – недоверчиво переспросил я. – Вы уверены?
– Сомнительно, – высказался Дим-Димыч.
– Абсолютно уверен, – твердо заявил доктор. – Она не по собственному желанию покинула лучший из миров. По всему видно, что она даже не заметила, как очутилась на том свете. Вернее, не почувствовала. Смерть пришла мгновенно. Кроме того, она была сильно пьяна. Возможно, до бесчувствия. А женщина, скажу вам, первосортная. Ее бы в натурщицы хорошему мастеру…
В коридоре послышался топот, а затем стук в дверь.
Я разрешил войти.
Двое санитаров с носилками вошли в комнату.
– Морг в вашем городе существует? – обратился к ним доктор.
– А как же без морга? – весело ответил один из санитаров.
– Отлично, – кивнул доктор. – Везите эту красавицу в морг. И я с вами.
А вы где будете? – спросил он меня.
Я посоветовал Дим-Димычу поехать на вскрытие, а сам решил отправиться в районное отделение. На том и договорились.
Мертвую вынесли и уложили в машину. Доктор и Дим-Димыч залезли туда же.
Машина побуксовала у ворот и выехала со двора.
Я отправился в райотделение, засел в кабинете Каменщикова и распорядился вызвать ко мне на допрос Кулькову и Мигалкина.
Нужно отдать справедливость работникам милиции, занимавшимся расследованием: они отнеслись к делу внимательно и добросовестно. В документах, которые лежали передо мною на столе, можно было найти все, вплоть до мелочей: время прибытия в комнату, расположение окон и дверей, мебели, положение мертвой. В отчете осмотра я нашел ответы на все элементарные вопросы, предусмотренные расследованием. Большое внимание было уделено отысканию следов преступления, отпечаткам пальцев. В папке лежало много фотоснимков и карт с уже обработанными пальцевыми следами.
В материалах не было, однако, самого главного – указаний на то, кто же такая убитая и кто ее убийца.
Скрывать нечего: меня охватило состояние внутренней растерянности. Что же делать? С чего мне начинать? Как опознать убитую? Что мне дадут пальцевые оттиски? Зачем я вызвал Кулькову и Мигалкина, которые уже подробно допрошены и с показаниями которых я уже познакомился? Не ошибается ли Хоботов, утверждая до вскрытия, что мы имеем дело с предумышленным убийством?
Мысли мои растекались, как ртуть. Я ощутил потрясающую беспомощность, от которой тоскливо сжималось сердце. Дело представлялось мне неразрешимой загадкой.
В это время дверь открылась и вошел Безродный.
– Здравствуйте, товарищ лейтенант! – сухо и официально приветствовал он меня.
