— А что, крутые разве храпят?
— Не должны однако, — ответила Ану-инэн, и добавила с некоторым опасением:
— А может он врёт? Или в его краях даже заведомые герои… того, не очень.
— Скорее уж очень не, — согласилась Голди и поморщилась от нового раската.
— С меня хватит, — и Ану-инэн, решительно шагнув к Андреа, с силой потрясла его за плечо, приговаривая:
— А ну подъем! Подъем! — и эти слова оказали желаемое действие: подъем произошел. Неизвестно, что примерещилось Андреа в последние мгновенья сна, но он в долю секунды вскочил на ноги, а Ану-инэн оказалась отброшенной к противоположной стене. Благополучно пережившее бурную ночь зеркало как бы издеваясь покачалось на грани равновесия, а потом величаво обрушилось на пол, брызнув осколками во все углы.
— Круто-о-ой — со смесью восхищения и ненависти протянула Голди.
Таким образом по крайней мере подмести пол Андреа все-таки пришлось, а то что вместе с осколками зеркала в ведро попал и ночной мусор, было уже не так обидно. Потом он съел принесенную тарелку разваренной из сублимата картошки, и на вежливый вопрос «Нравится?», ответил честно:
— Я не знаю, как пахнет мышиное дерьмо, но мне почему-то кажется, что пахнет именно им. Это у вас и называется хорошим снабжением?
— Нет, это дежурное блюдо для тех кто себя вести не умеет! — ответила еще переживающая потерю зеркала Голди, но потом, смягчившись пояснила:
— Просто наш завтрак мы проспали, а магазин закрыт сегодня, выходной у нас. Пришлось на арестантскую кухню зайти.
Андреа кивнул, сделал большой глоток теплого чая, желая поскорей забить вкус картошки во рту, и убедился, что вкус круто заваренного веника немногим приятнее. Сочувственно следящая за ним Ану-инэн подбодрила:
— Вообще-то там, на кухне, еще для новобранцев что-то варили, но мы решили, что столько плохого ты нам еще не сделал, и вряд ли сделаешь. Хотя, как я погляжу, ты стараешься … — и она покосилась на заполненное осколками ведро.
Андреа подумал, не намек ли это на необходимость еще раз повторить извинительную речь, которую он произнес сразу по происшествии события, но Ану-инэн уже перешла на другую тему:
— Ну так что тебе вчера Маринка наговорила? Я вроде как слушала, сквозь сон-то, но ничего вспомнить не могу. Если у тебя так же, то получается — без толку все, потому что в трезвом виде Марь Марыча хрен раскрутишь.
— Ну так, кое-что я понял, — ответил Андреа, и решив, что плохая память Ану вобщем-то кстати, и коротко сказал:
