Никаким самобичеванием или самоуничижением Турецкий, естественно, заниматься не собирался, к чему самообман? Просто горько было и неприятно, что прокололся он, как сопляк, как школьник, а кто-то, будто все тот же школьник, стирающий резинкой-ластиком лишний карандашный след на бумаге, так же спокойно вычеркнул из жизни, возможно, вполне приличного человека. Или не очень приличного. Все ведь они – бандиты, шлюхи – связаны между собой. И кто теперь следующий? Нонна? Было бы жаль, может, она не такая уж и стерва…
Но поражала быстрота реакции. Стоило заикнуться, как тут жe убрали опасное звено в цепочке. Показали тебе наглядно, что не прав ты, Турецкий, пугая их своей возможностью размотать цепь. Они ни угроз, ни шуток вообще не воспринимают. Из этого и следует исходить…
После разговора с Иван Иванычем Александр Борисович немедленно перезвонил Маре. На сей раз та оказалась дома. И краткая беседа у них получилась чрезвычайно странной.
Он спросил, не случилось ли с нею чего-нибудь? Почему телефон не отвечал практически целый день? Она молчала, словно придумывала ответ, а затем, как бы решившись, довольно резко ответила, что ее личные дела не должны отныне его интересовать. Она просит его временно не звонить ей. «Это сколько же – временно?» – удивился он. А она, снова поразмышляв, сказала, что, пожалуй, пусть позвонит, если будет охота, в ближайшее воскресенье.
Так, понял он, и ее взяли в оборот. Наступление по всем фронтам? Почему только в воскресенье? Да потому, что оно следует за субботой, когда должен решиться главный вопрос его жизни. Вероятно, теперь и она об этом знает. Иначе по какой бы причине тот козел стал интересоваться, почему он не звонит Марии Дмитриевне? Обложили, мерзавцы! Но ты и сам хорош, Турецкий! Вот и еще погиб человек – по твоей вине, не надо искать себе оправданий. А сколько их было – таких вот – в твоей жизни, ты не задавался слишком «простеньким» вопросом?…
В прокуратуру он попал совсем молодым человеком, после университетского юрфака. Без всякого негативного жизненного опыта – в самую гущу далеко не сладкой жизни. Друзья-наставники появились неплохие, может быть, это и спасло, и научило, и быстро прибавило опыта. Того самого, который заставил глядеть на жизнь трезвыми глазами, окончательно убрав при этом остатки романтических настроений и возвышенных чувств. Ну как же, следователь! Человеческие судьбы в твоих руках! Правда и справедливость! Торжество идеи и так далее.
