Однажды произошел такой эпизод. Лебедева собиралась уходить. Домработница занималась уборкой.
– Куда вы собираетесь? – просто так поинтересовалась Аэлита Петровна.
– В Акапулько, – совершенно серьезно и очень любезно ответила Лебедева.
– Куда? – не поняла Аэлита Петровна.
– В Акапулько.
Взяла зонт, темные очки, взбила волосы перед зеркалом и захлопнула дверь перед носом обалдевшей бывшей учительницы.
Иногда Лебедева плакала, но Аэлита Петровна боялась спросить о причине ее слез. Иногда она уезжала надолго, и тогда у Аэлиты Петровны был отпуск, она приходила лишь полить цветы. Перед возвращением Лебедева всегда давала ей телеграмму, потому что любила возвращаться в свежевымытую и проветренную квартиру. Из поездок Лебедева привозила домработнице заграничные открытки и мелкие подарки. Из Австрии привезла набор надувной мебели. Из Англии – настоящую фарфоровую тарелку с изображением Биг-Бена.
Все свои вещи в шкафах Лебедева складывала сама. Очень не любила, если кто-то к ним прикасался. Однажды Аэлита Петровна взяла раскрытую книгу, оставленную хозяйкой на тумбочке у кровати.
– Я лишь хотела полистать, пока в стиральной машине не кончится программа, – вспоминала домработница. – И книжка-то была не какая-нибудь запрещенная, обыкновенная Агата Кристи. Только я ее взяла, входит Полина Павловна. Посмотрела на меня. Глаза злые. «Вы всегда, – говорит, – берете читать чужие книги?» Я так расстроилась, чуть не расплакалась…
Разумеется, никаких фотографий в обнимку с премьером несчастная домработница в глаза не видела.
«У Лебедевой характер был – кремень, – думал Турецкий. – Она и лучшую подружку держала на расстоянии, как домработницу».
Вспомнив о Тусе, он набрал номер ее мобильного (уже пятый раз за день!), но голос оператора по-прежнему сообщал, что абонент либо выключил свой телефон, либо находится вне зоны досягаемости.
…Отпустив удрученную домработницу восвояси, Турецкий решил по дороге в прокуратуру заскочить в агентство «Престиж» узнать, где сегодня Туся и нельзя ли ее разыскать на месте съемок, раз по телефону ее поймать затруднительно.
В агентстве, едва переступив порог офиса, он услышал голос вчерашней мужеподобной тетки. Она была в ярости. Ее хриплый бас разносился по коридорам, распугивая нимфообразных девушек.
– Эта дура мне заплатит за срыв! Я ее вышибу с треском к чертовой матери, примадонну хренову! – обещала кому-то тетка. – Возомнила о себе, кошка драная. Забыла, кому обязана всем в своей жизни?
