Дзебу видел, как разразилась страшная битва. Люди на лошадях встретились с другой армией – на запряженных лошадьми повозках – и рассеяли ее, оставив за собой землю, усыпанную мертвыми.
Потом белый дракон парил над пустыней, окрашенной в золотой цвет близящимся к закату солнцем. Дзебу видел палатки из шкур диких людей и стада скота. Скотоводы, одетые в меха, сидели вокруг дымных костров. Скотина жевала серо-зеленую растительность. Дзебу чувствовал, что дракон несет его назад не только в пространстве, но и во времени, что скотоводы потом стешут той ужасной армией на лошадях, которую он видел в стране огромных городов.
Потом он летел к великану.
Великан был выше окружающих его гор и стоял, расставив ноги в меховой обуви по разным берегам широкого озера. Голову его покрывал стальной шлем, отделанный мехом. Одет он был также в меха, на шее великана висело ожерелье из драгоценных камней. Один белый драгоценный камень, значительно крупнее других, горел у него на груди. Лицо великана было грубым, похожим на изъеденную ветром скалу. Зеленые глаза блестели, он раскинул в стороны руки, разогнав облака, засмеялся навстречу летящему к нему неторопливыми, величавыми взмахами крыльев белому дракону.
Голосом, от которого затряслась земля, он сказал:
– Добро пожаловать на родину, мой маленький родич!
Дзебу почувствовал, как был поднят множеством рук. Его поставили на ноги и растерли теплыми одеялами. Все еще дрожа, он попытался отбиться от помогающих ему. Он должен вернуться в наполненный водой гроб, пока его не позовет отец-настоятель. – Дзебу, проснись!
Это был голос Тайтаро. Дзебу стоял в склепе, лицом к нему. Позади Тайтаро находились девяносто девять урн, по бокам стояли Вейчо и Фудо и два монаха, приведших Дзебу в склеп. Когда же он перестанет дрожать?
– Поднимайся наверх, Дзебу, – сказал Тайтаро. – Можешь постоять у жаровни, пока не согреешься.
Завернувшись в толстое покрывало, Дзебу побрел по ступеням, едва переступая ногами, отказывающимися шевелиться, с обеих сторон поддерживаемый монахами. Впереди шел Тайтаро. Они ввели Дзебу в основное помещение храма и подвели к разложенным около угольной жаровни подушкам. Он сел лицом к Тайтаро напротив алтаря. Все монахи храма расселись, скрестив ноги, рядами на полу, надвинув на лица капюшоны. Храм все еще освещался свечами, установленными в свисающих с потолка бронзовых лампах. Солнце еще не взошло.
– Расскажи мне все, что случилось ночью, – сказал Тайтаро.
