Сейчас он уже слышал звуки просыпающегося двора. Слуга в сером плаще провел его в конюшню и показал коня, выбранного для него Бокуденом. Дзебу тщательно осмотрел его. Это был гнедой жеребец, не отличающийся ничем выдающимся, уже переживший свои лучшие времена, но серьезных дефектов у него не было. Звали его Алтей. Дзебу должен будет вернуть его в городской дом Шимы в Хэйан Кё. Выбор именно Алтея также указывал на скупость Шимы.
Начали собираться люди госпожи Танико. Два носильщика погрузили большие, тяжелые тюки на спины двух древних, страдающих одышкой кобыл. Этим клячам повезет, если они доживут до Хэйан Кё. Слуги в серых одеждах вывели из конюшни еще трех лошадей. Дзебу вывел Алтея. Он встал рядом с гнедым жеребцом, держа в руке поводья. Служанки, одетые в одинаковые персиковые одежды для поездок, появились на крыльце дома для женщин. Они посмотрели на Дзебу, пошептались и захихикали.
Было очевидно, что женщины должны будут ехать верхом. Ни одна уважающая себя госпожа из Хэйан Кё не поехала бы иначе как в повозке, запряженной быками. Правда, ни одна госпожа из Хэйан Кё не отважилась бы удалиться от стен столицы более, чем на несколько миль. Хорошо, что женщины Шима, как большинство самурайских женщин, умеют ездить верхом. Повозка не смогла бы одолеть всю дорогу Токайдо от Камакуры до столицы.
Наконец на крыльце северной постройки дома для женщин показалась госпожа Танико, сопровождаемая группой детей и рыдающей женщиной средних лет, несомненно, ее матерью. Из центрального здания появился господин Бокуден и, величаво ступая, присоединился к семье на крыльце дома для женщин. Все низко поклонились ему.
Дзебу изучал девушку, которую ему предстояло сопровождать через половину Хонсю. Она была одета в дорожный плащ цвета лаванды, поверх ярко-красных шаровар. Лицо ее было бледным и нежным, с крохотным круглым носиком, широким ртом и острым подбородком. Она бросила взгляд на Дзебу, ему показалось, будто кошачьи когти полоснули его по лицу. Это был поразительно зрелый, откровенный взгляд для смазливой тринадцатилетней девочки. Было что-то безжалостное, даже жестокое в глазах Танико. Они путали и возбуждали Дзебу одновременно. Из этого цыпленка мог вырасти дракон.
– Этот долговязый некрасивый монах один будет сопровождать меня? – ее голос был легким и слегка звенящим.
Бокуден сказал:
– Хорошо известно, что один зиндзя равен десяти самураям.
– Если я хорошо знаю свою семью, скорее десять зиндзя равны по цене одному самураю!
