Он упрямо молчал, и она продолжила «допрос»:
– Амфетамины, коку, героин?
Он посмотрел на нее – расстрелял взглядом стальных, блестящих, как пули, глаз – и лениво ухмыльнулся:
– Ну ясно. Решили меня совсем достать? Вам мало, что я лишился работы, что у меня отняли права и могут посадить. Хотите закатать меня в каталажку прямо сейчас. На много лет.
Диана жестом заставила Вуловича замолчать:
– Я просто ищу правду.
Он взорвался:
– А правду легавые черным по белому записали в протоколе! Я прошел тест на алкоголь. Меня осмотрели в больничке. И ничего не нашли. Я был чист как стекло. Клянусь, что был чист во время аварии!
Он не врал – Диане показали его анализы.
– Ладно, допустим, – согласилась она. – Так почему же ты той ночью уснул за рулем.
– Не знаю. Я ничего не помню.
– Как это так? – вскинулась Диана.
Вулович колебался:
– Клянусь, это правда. Сам ломаю голову… Помню, проехал Отей, а потом как отрезало. А я в тот день ни разу даже не затянулся. Устал, видно, как собака. Что было до столкновения – темный лес…
Диана почувствовала, что ей вот-вот откроется страшная истина, и спросила:
– Твой термос никто не трогал?
– Вы бредите или как?! Кому нужен мой термос?
– Ты с кем-нибудь общался на стоянке?
Парень покачал головой. Он нервничал, и от него все сильнее пахло потом:
– Ничего мы не выяснили, дамочка. Я ничего не помню, черт бы все это побрал! Это был несчастный случай. И хорош копать, даже если мне самому все это непонятно.
Диана подвинула свой стул ближе к Вуловичу. С волос на шею стекала вода, но лицо горело.
– Ты что, и правда не понимаешь, как это для меня важно? Постарайся вспомнить.
Вулович достал из ящика кухонного стола джентльменский набор курильщика травки и начал сворачивать косяк, бросив Диане через губу:
– Дверь у вас за спиной.
Одним молниеносным движением она смахнула все на пол, Вулович вскочил и замахнулся на нее кулаком:
– Поберегись, женщина.
Диана прижала его к стене. Она была выше и в тысячу раз опасней. Хорошо, что все складывается именно так: пусть этот тип вступит с ней в драку, пусть окажется мерзавцем, которого наняли для убийства ее сына. Она отчеканила:
– Слушай меня внимательно, придурок. Девять дней мозг моего сына разрывался, задыхаясь от собственной крови. Девять дней я наблюдала за этими приливами смерти. Сегодня врачи не знают, каким будет Люсьен, когда придет в себя. Возможно, он останется нормальным. Или будет замедленным. Но может превратиться в овощ. Только представь, какая у нас с ним наступит жизнь.
