Профессор Янг обладал неиссякаемым запасом острот и шуток. Янг был худ и мал ростом, походил скорее на хрупкого юношу, чем на профессора. У его жены было интеллигентное красивое лицо, ямочки на щеках и белоснежные зубы. Она активно принимала участие в политической работе и обладала организаторским талантом… Янг был видным ученым и считался китайцем «из хорошего общества». Впоследствии жена Вана устроилась на работу в Министерство иностранных дел в Нанкине, явно по заданию Зорге.
Юлиус Мадер пишет еще об одном китайце – Цзяне. Вряд ли он и Ван – одно и то же лицо, так как Цзян ни в коей мере не мог считаться «китайцем из хорошего общества» – его отец был слугой в доме генерала. Деятельный, хитрый и находчивый, он был особенно полезен группе еще и знанием местных нравов.
Когда Зорге на три месяца отправился в Кантон, Ван рекомендовал его своим знакомым в этой провинции. Их них Рихард выделил для работы одну женщину, с которой была знакома и Агнес. Звали ее Тюи. Сначала она стала работать на разведгруппу, а затем и ее муж, который болел тяжелой формой туберкулеза, тоже начал им помогать. По всей вероятности, именно о ней Рут Вернер пишет: «К числу сотрудников Рихарда принадлежала и молодая, миловидная китаянка с бледным лицом, обрамленным короткой прической, со слегка выдающимися вперед передними зубами. Она происходила из влиятельной семьи: ее отец был, кажется, высокопоставленным гоминдановским генералом. Он выгнал свою дочь из дому, когда та, вопреки воле родителей, вышла замуж за бедного человека, к тому же еще и коммуниста…»
Ван стал человеком, опираясь на которого, Рихард сформировал китайскую часть своей группы. «Ван приносил самую разнообразную информацию – вспоминал Зорге. – Когда данные по природе своей требовали более подробных объяснений или отчетов, Ван или я беседовали с людьми – источниками этой информации… Мы часто встречались по вечерам, используя для встреч людные улицы, когда позволяла погода. Встречались и в частных омах. Я старался время от времени менять места встреч и избегал использовать в этом качестве свой собственный дом, насколько это было возможно. В Шанхае тех дней риск был не очень велик».
Что же касается иностранцев, то здесь ему по-прежнему помогала Агнес. Одно из устроенных ею знакомств впоследствии оказалось особенно полезным, хотя поначалу таковым не выглядело. Этим новым знакомым стал журналист Ходзуми Одзаки. Позднее, в Японии, именно этот человек станет незаменимым помощником Зорге. Сын журналиста и сам журналист, Ходзуми принадлежал к древнему японскому самурайскому роду. Вырос он на Тайване, где его отец работал редактором газеты «Тайван нициници симбун», учился в лучших школах, изучил английский язык, затем поступил в Токийский университет, где и обратился к марксизму. В Японии поступил в штат газеты «Асахи симбун» и в 1927 году, в качестве ее корреспондента, отправился освещать восстание в Китае, где задержался на несколько лет. В конце 1930 года, в книжной лавке Коминтерна в Шанхае Агнес Смедли познакомила его с Зорге.
