Бригелла. Все это хорошо, но мне не хотелось бы, чтобы из-за меня синьор Панталоне доверчиво расплатился наличными, а потом остался бы в дураках.
Беатриче. Почему же в дураках? Разве я не имею права наследовать брату?
Бригелла. Так-то оно так! Но почему вы не хотите открыться?
Беатриче. Если я откроюсь, ничего не выйдет. Панталоне первым делом захочет стать моим опекуном, все начнут наставлять меня, что одного нельзя, другое нехорошо, и все такое, а я желаю быть свободной. Но моя игра продлится недолго. Поэтому – терпение! А тем временем что-нибудь выяснится.
Бригелла. По правде сказать, синьора, вы всегда немного чудили. Ну, да уж положитесь на меня; будьте покойны, я вам услужу.
Беатриче. Пойдемте к вам в гостиницу.
Бригелла. А где ваш слуга?
Беатриче. Он сказал, что будет ждать меня на улице.
Бригелла. Где это вы раздобыли такое чучело? Ведь он слова сказать толком не умеет.
Беатриче. Наняла его в пути. Он иной раз кажется придурковатым, но на деле совсем не таков; что же касается верности – жаловаться мне не приходится.
Бригелла. Верность – это первое дело! Пойдемте, я вас устрою. Вот ведь что только не наделает любовь!
Беатриче. Это еще что! Из-за любви бывают вещи похуже. (Уходит.)
Бригелла. Так! Для начала недурно. Посмотрим, что будет дальше. (Уходит.)
Улица с видом на гостиницу Бригеллы. Труффальдино, один.
Труффальдино. Надоело мне ждать, не могу больше! С этим моим хозяином много не наешь, да и немного-то пока дождешься – навздыхаешься. На городских часах уже полчаса назад пробило полдень, а в животе у меня полдень пробило два часа назад. Хоть бы знать главное: где мы жить будем? Другие ведь только приедут в город, прямо в харчевню. А мой-то синьор не так: бросил сундуки в почтовой лодке, а сам кинулся с визитами, забыв бедного слугу. Раз нас учат, что надо служить хозяевам с любовью, нужно и хозяевам внушать, чтобы они имели сколько-нибудь жалости к слугам. Вон тут гостиница. Пойти разве взглянуть, не найдется ли пожевать чего-либо? А что, если хозяин станет искать меня? Ну и пусть! Сам виноват. Надо же иметь совесть. Пойду… Да, но я забыл, есть одно маленькое препятствие: ведь у меня нет ни гроша. Ох, бедный Труффальдино! Вместо того чтобы быть слугой, черт возьми, лучше бы ты занялся… А чем? Я ведь, слава богу, ничего не умею делать!
Труффальдино, потом Флориндо, прямо с дороги; за ним носильщик сундуком на плечах.
Носильщик. Говорят вам, не могу я больше: такой тяжелый, что, того и гляди, раздавит…
