Чашка ароматного кофе в самой гуще пробки из автокофеварки (есть и такие) может вообще привить вам вкус к пробкам, ну а если вам удастся к тому же убедить себя в том, что пробочные паузы благотворны для вашего организма тем, что восстанавливают силы, то с вами вообще все в порядке.
Несмотря на постоянное приращение столичного автопарка, лично я смотрю в уличное будущее без пессимизма. Как бы ни критиковали столичные власти и дороги, Лужков войдет в историю не только Храмом Христа Спасителя и МКАД, но и цивилизованной Москвой. Всего за пару лет ее дороги на порядок улучшились, их реконструкция под требования времени идет массово и быстро – строятся подземные переходы, исчезают лишние светофоры, расширяется проезжая часть, и те земляные работы, что сегодня стесняют, завтра сэкономят время многажды. Вот только страшно не хватает столице современных транспортных развязок, а что-то их и в проекте пока не видать.
Заметили ли вы, что первые снегопады прошлого года впервые, пожалуй, за многие годы не застали наши дорожные службы врасплох? Машины не плясали на ходу, не буксовали в заносах, худо-бедно, но ехали. Даже резко уменьшилось число аварий! Плохое мы с лету научились замечать, давайте же видеть и хорошее.
Вот уже двадцать лет каждый день я приближаюсь к своей машине с легким волнением от предвкушения удовольствия, которое она мне сейчас подарит, – как к замечательной женщине. Но это удовольствие тем больше, чем совершеннее вы своей машиной владеете. Не едете с деревянной спиной и судорожными руками, а чувствуете ее железо, как часть собственного тела. Люди, достигшие такого слияния с автомобилем, имеют в земной жизни на одно наслаждение больше.
Я знал таких людей немного.
Один из них – Володя, я называл его гением города. Когда я садился рядом на пассажирское сиденье его старенького «жигуленка», душа моя ежесекундно замирала – я, тертый-перетертый автомобилист, ждал либо удара, либо визга тормозов, либо матерщины из соседнего автомобиля. Но Володя просачивался в столичной толчее легко и естественно, как капелька ртути, никому не мешал, опережая многих, никого не нервировал. Кроме меня.
То же самое происходило и с ним, когда я сидел за рулем и мы выезжали за город, – Володя распирался в салоне, как чайник, и без конца охал от моих маневров.
Все дело было в том, что в те времена я очень много ездил по шоссе, а он – по городу. Одни и те же педали, руль, машина, а езда совсем разная. Скорости другие, глазомер другой, мир другой.
