– Как так могло случиться? – Вопрошал он, неестественно хмуря реденькие, широкие брови. – Кто проворонил информацию о готовящемся бунте? Чей это блок?
Сидевший рядом с дверями, и видимо самый удрученный работник службы безопасности поднялся и не сводя глаз со своих сверкающих от каждодневной чистки и полировки ботинок промямлил что-то нечленораздельное. Все сочувственно посмотрели на своего коллегу, а разошедшийся начальник, обретя реально виноватого с новой энергией продолжал:
– Ты что мне обещал, когда тебя выкупали у Столтера? Помнишь? Так я тебе напомню. Ты клялся, что нам за тебя не будет стыдно, ты обещал, что с нашей базой никаких затруднений не возникнет, а теперь на твоей территории происходит неповиновение, самый настоящий бунт, а он стоит тут и ничего не делает. Вы только посмотрите на него и запомните это жалкое зрелище.
Присутствующие сделали как им было сказано, и дружно посмотрели на несчастного. От этого ему стало еще хуже, но он собрался и сделал попытку оправдаться:
– Я… Я хотел доложить именно сегодня на утреннем разводе… Я не думал, что все произойдет так быстро. Они только вчера вечером начали говорить об этом. Просто говорили что нужно сопротивляться, но что до такого может дойти, да так быстро, никто словом не обмолвился. Я вот записи принес. Прослушайте их, здесь нет ничего такого, что говорило бы о том, что они так скоро и так отчаянно начнут сопротивляться.
– Мне не нужны теперь никакие записи! – Рявкнул начальник, и все присутствующие опять стали изучать кто стол, а кто свои руки, примерно сложенные на коленях. – Если вы, в течении двух часов не вернете все на свои места, то я за себя не ручаюсь. Берите резервные силы и положите всему этому конец. Секция должна работать уже через два часа, и меня не волнует как вы это сделаете. Да, еще одно, если пострадает хоть что-то из оборудования, вы уже через сутки будете опять на своем Отстойнике, и я не стану разбираться, кто его сломает, мятежники, или какой-то глупый охранник, прострелит по дурости что-то ценное. А с тобой, – указал он на стоящего в той же позе виновника проишедствия, – я разберусь сам. Лучшее, что тебе грозит, просто перейти из охраны в этот самый цех простым работником, ведь наверняка, после наведения порядка там появятся вакансии… Все. Действуйте!
Он еще не закончил говорить слово «действуйте», а в кабинете уже никого не осталось.
Полторы недели прошли одним, мучительным мгновением. Трудно было даже выделить что-то особенное. Замкнутое пространство кабины вездехода надоело до такой степени, что нестерпимо хотелось вновь оказаться среди бесконечных переходов Комплекса, увидеть знакомые лица и поболтать с соседями по спальному боксу. Десять местных суток экспедиции, слились в череду сплошных блужданий по промороженной, безжизненной равнине, остановок для заборов образцов пород, постоянных жалоб со стороны деятелей науки.
