– Знаю. Не зря столько лет служу полицейским. И тем не менее… Иначе мы не докопаемся до корней. Итак, как я смогу с вами связаться?
– Позвоните поздно вечером в контору Дрейка. Представьтесь… Какая девичья фамилия вашей покойной супруги?
– Ричардс.
– Скажете, что мистер Ричардс хочет переговорить с мистером Мейсоном. Я договорюсь с Полом, чтобы звонок сразу же перевели бы на мой телефон, в кабинет или домой, в зависимости от того, где буду находиться.
– Прекрасно.
– Вас будут искать, ваши привычки известны полицейским и…
– Оставьте это мне, я знаю город, как собственный кабинет.
– Понятно, – кивнул Мейсон. – И еще один очень важный аспект, лейтенант. У вас есть с собой наличные? Хотя бы доллар. Для того, чтобы я вас официально представлял.
Трэгг опустил руку в карман пиджака, вынул бумажник и протянул пятидесятидолларовую купюру.
– Держите, Перри. Остальное потом.
– Вы убегаете через черный вход?
– Нет, через парадный – моя машина там. Я вырублю Холкомба и Джонсона. А вы порвете мой плащ, словно пытались остановить, и потрясете головой, как будто я вам тоже врезал. Так мы постараемся отмазать хотя бы вас.
Послышался звонок в дверь. Потом удар кулаком и гневный голос Холкомба:
– Открывайте немедленно! Я знаю, что вы оба здесь. Что вы там еще придумали, лейтенант? Мейсона надо срочно везти в Управление, пока он не придумал какой-нибудь очередной трюк!
Трэгг открыл дверь и без промедления ударил Холкомба в пах и, почти одновременно, левой рукой в солнечное сплетение, пока тот еще не понял, в чем дело. Джонсон сперва оторопел от неожиданности, но выучка дала себя знать и он занес кулак для удара. Однако не успел – Трэгг оказался быстрее, мощный хук правой повалил второго полицейского на пол в узком коридоре. Подбежал Мейсон, рванул на себя плащ лейтенанта.
На мгновение они в последний раз встретились взглядом.
Мейсон встал на четвереньки, словно только что очухался. Плащ с разорванным рукавом лежал перед ним.
Первым пришел в себя Джонсон. Увидев бесчувственного сержанта Холкомба и вроде бы только что вернувшегося в сознание Мейсона, Джонсон спросил заплетающимся языком:
– Это Трэгг нас всех? Не может быть.
В этот момент с улицы донесся шум заводящегося автомобильного мотора и почти сразу же заскрипели шины по асфальтовому покрытию.
У сержанта Джонсона никак не укладывалось в голове, что лейтенант Трэгг, которого он знал и уважал столько лет, мог поступить подобным образом с ним и Холкомбом.
