– Мистер Роулинз, меня зовут Миллер, а это мой напарник Мейсон. – Они предъявили свои бляхи.
– В чем дело?
– Мы хотим, чтобы вы поехали с нами.
– Куда?
– Узнаете куда, – сказал толстый Мейсон и взял меня под руку.
– Вы меня арестуете?
– Увидишь, – пообещал Мейсон и потащил меня к воротам.
– Я имею право узнать, куда вы намерены меня отвезти.
– Ты имеешь право упасть и разбить морду, ниггер. Ты имеешь право подохнуть, – рассвирепел Мейсон и нанес мне удар под ложечку. Я скорчился от боли, а он захватил сзади мою руку и защелкнул наручники.
Они вдвоем дотащили меня до машины и втолкнули на заднее сиденье. Меня тошнило.
– Только испачкай мой коврик, и я накормлю тебя твоей блевотиной, – крикнул Мейсон.
Они отвезли меня в участок на Семьдесят седьмой улице и подтащили к входной двери.
– Ты поймал его, Миллер? – спросил кто-то. Они держали меня под руки, мое тело провисло, голова поникла. Я оправился от удара, но не хотел, чтобы они это поняли.
– Прихватили его, когда он вернулся домой. При нем ничего не было.
Они открыли дверь в комнатушку, откуда пахнуло мочой. Голые стены покрывала некрашеная штукатурка, а мебелью служил единственный стул. Но мне его не предложили, а толкнули так, что я приземлился на колени. Они вышли, закрыв за собой дверь.
В двери был глазок. Я оперся плечом о стену и поднялся. От этого комната лучше не стала. Вдоль потолка тянулись ржавые трубы, с них капало. Края линолеума покоробились и покрылись от сырости белыми разводами. Единственное окошко без стекла закрывала железная решетка. Окно почти не пропускало света, потому что сквозь решетку густо пробивались ветви деревьев. Мне стало страшно. Неужели эта комнатушка будет последней в моей жизни?
Меня беспокоило, что они пренебрегли принятой процедурой. Я и раньше играл в "фараонов и ниггеров". Фараоны хватают тебя, записывают имя, берут отпечатки пальцев и затем швыряют тебя в "отстойник" к другим подозреваемым и пьяницам. Когда тебе станет невмоготу от блевотины и сквернословия, тебя отведут в другую комнату и начнут расспрашивать, почему ты ограбил винный магазин и куда девал деньги. Тогда я старался выглядеть невиновным и отрицал все. Очень трудно казаться невиновным, когда ни в чем не виноват, но попробуй убедить в этом фараонов. Они считают тебя виноватым только потому, что не способны думать иначе. И когда ты клянешься им, что невиновен, они только утверждаются во мнении: от них что-то хотят скрыть.
