– Машина со мной, сэр, – уныло ответил Брайт.
– Садись в нее и жми в аэропорт.
– Позвольте мне хоть расплатиться…
– Расплачусь я. Отправляйся! Мистер Воронов, я надеюсь, не откажется посидеть со мной немного…
– Извини меня, Майкл, – смущенно сказал Брайт. – Сам понимаешь, дела… Я еще разыщу тебя. Прости.
Брайт уходил, ссутулившись, с низко опущенной головой. Я следил за ним, пока он не поднялся по лестнице и не скрылся из вида.
«Теперь моя очередь!» – сказал я себе, решив немедленно уйти.
– Сожалею, что нарушил вашу компанию, сэр, – любезно сказал Стюарт. – Но вы же знаете Брайта: дорвавшись до спиртного, он может выйти из строя на несколько дней. В такое-то время. Словом, я спас Чарли от него самого.
Все это он произнес добродушно-благожелательным тоном. Но я снова почувствовал крайнее раздражение. Чарли Брайт вовсе не был пьяницей! Я помню, он при случае охотно пропускал глоток-другой виски, но и только. Особого пристрастия к алкоголю он никогда не обнаруживал.
К тому же я никак не мог понять, почему этот англичанин, которого я знал как корреспондента лондонской газеты, так ведет себя по отношению к Брайту? Может быть, Чарли теперь работает в Лондоне? Но он же сам сказал мне, что руководит иностранным отделом в «Ивнинг гардиан», а это американская газета! Кто же дал Стюарту право так обращаться с журналистом, занимающим высокий пост в своей редакции? Наконец, почему Стюарт корчит из себя американца?..
– Я ухожу, – грубо сказал я. – Прощайте! – В конце концов, какого черта я сижу рядом с этим человеком? Мне бы с ним и здороваться не следовало!
– Почему? – спросил Стюарт с удивлением, в искренность которого трудно было поверить.
– Потому что не желаю иметь с вами никакого дела. После того, что произошло тогда…
– Стоп! – прервал меня Стюарт. – Ваше поведение, мистер Воронов, лишено логики.
– Какая еще, к черту, логика!
– Более того, – спокойно продолжал Стюарт, – позволю себе заметить, что вы действуете не в духе времени.
– Это еще почему?
– Насколько я понимаю, вы не желаете иметь со мной дела из-за истории с той полькой. Согласен, это был типичный эпизод «холодной войны». Но в между. народной жизни были сотни таких эпизодов. Из них, в сущности, и состояла «холодная война». Теперь ситуация изменилась! Не забудьте, что мы находимся в Хельсинки. Мы приехали сюда, чтобы перечеркнуть «холодную войну». А вы, мистер Воронов, намерены продолжать ее, так сказать, единолично. Может быть, вы считаете предстоящее Совещание ошибкой и приехали сюда, чтобы ворошить старое?
